Я в 3м лице о душе говорил,
камнями забрасывал церковь сердца,
демонов вежливых в луже топил
своих отчужденных, незащищённых инерций.
Я знал, что всё будет так,
ещё бы! ведь я боялся.
Но, смотря на себя один, как дурак,
я себя судил от лица государства.
Только оно ничем не управляло,
кроме роя больных моих, ветреных мыслей,
вечно прячущих под золотым плащом жало
и жалобными глазами из панциря разыскивающих
что-то родное, знакомое, доброе;
потому, как себя у них уже не оставалось,
и сочились они, как дитя в утробе,
как бог рождающееся, но собой являвшее лишь жалкую малость.
Пробуждение. Ткани, тени,
вокруг пустота, внутри - яма,
меня заточившая в этой постели,
церковь не выпускающая из капкана...