Одиночка-волк на скале стоял,
с высока смотрел, в ту пустую даль.
Где осталась семья, волчья стая его,
всех свинцом наповал, лишь его самого.
В той облаве без правил,
обложили в ножи.
Всюду снег изкровавил,
что за жизнь их, вложил.
Лишь свои клыки, да мистический ум,
положась на себя, да переярков двух.
Что учил, под флажки нырять,
да следы свои за собой терять.
В яркой вспышке свинца,
враз прибылые легли,
что манёвры отца
ещё понять не могли.
Защищая детей,
мать оскалив пасть,
не достать тех людей,
в них стальная власть.
Второй залп опять,
в красной пене мать.
За детей своих,
ей врагов не достичь,
а в глазах чужих,
в мушке цель как дичь.
А стрельба идёт,
пули визг подняв,
кровь вскипая течёт,
грудью пулю поймав.
Лишь вожак понял,
стаю не спасти.
Лай собак перенял,
через них уйти.
Ощетинив шерсть,
и оскалив клыки.
А в глазах не смерть,
там блики мистики.
Разбивая снег и на свору их,
волкодавов псов, разрывая круг.
Волю дал клыкам в том прорыве миг,
будто серой стрелой испустивший лук.
В первый раз пошёл,
не под флажки нырнул.
Своим умом учёл,
и меж стрелков,
рискнул.