***
Прекрасный мир, прекрасный свет…
И пусть другого света нет,
Нам знать об этом не дано.
И, в сущности, не всё ль равно!…
Пусть там теплее и светлей,
Но, если нет родных людей,
К чему тогда другой нам свет,
Ведь без родных, нас тоже нет.
Белая ночь. Санкт-Петербург
Вдруг проснёшься ещё до восхода,
Светлый сумрак плывёт по квартире...
Нет ни века, ни часа, ни года,
На дворе никакая погода,
Немота в окружающем мире.
И весь город стоит в этом море,
В этом чудном, спокойном свеченье.
Нет ни боли, ни страха, ни горя...
Словно дети в огромном соборе
Онемели от благоговенья.
***
Сяду на кольце в пустой трамвай.
Стану ждать, когда придёт кондуктор,
любоваться снегом - тихим, крупным,
утро превратившим в белый рай.
Буйная студенческая рать
с грохотом рассядется в вагоне.
Лишь одна, с лицом, как у Мадонны,
у окна останется стоять.
А когда кондуктор в куртке яркой,
как большой оранжевый снегирь,
станет мелочь склёвывать с руки,
мы покатим в город мимо парка...
И утонем в океане снежном,
словно субмарина в толще вод -
- взбалмошный студенческий народ,
я, Мадонна и снегирь прилежный.
***
Синий мартовский вечер едва ощутимо
пахнет тающим снегом. И неповторимый,
тонкий запах морочит и дразнит сознанье
предвкушеньем надежд, смутным воспоминаньем.
Что-то незавершённое - скоро свершится,
Что-то неуловимое - вдруг воплотится.
Слабый запах весны, терпкий привкус желанья...
Снег сойдёт и, увы, станет ровным дыханье.
***
Всё будет очень хорошо у нас с тобою,
в уютной лодке небольшой нас будет двое.
Мы поплывём с тобой чуть свет неторопливо,
качнутся водоросли вслед зелёной гривой.
На жёлто–розовый восход вдоль побережья
уйдём от всех земных забот, от жизни прежней...
К нам будут рыбы подплывать, для нас резвиться
и хлеб из наших рук клевать, подобно птицам.
Мы встретим там цветных медуз немые стайки,
как клумбы яркие в саду под солнцем майским.
Я зачерпну, качнув "цветник", медузу банкой,
и это будет наш ночник. Но спозаранку
её придётся отпустить обратно в стаю.
А мы всё будем плыть и плыть, часов не зная.