эпиграф:
в переходах метро играют чужие боги,
ты, спустившись под землю, находишь отнюдь не ад.
так твое мироздание стелет тебе под ноги
твой покинутый путь. так скажи, неужели не рад?
у того бога - были твои глаза,
нет, крыльев не было, лишь стена
за спиной да пачка дешевых сигар-ет.
было странно встретить его - здесь.
было странно встретить его вообще,
мы не виделись лет пять или шесть,
я не знала даже, кто он и как давно
он кочует между станциями метро.
мы встречались раньше - да он не знал,
что напуганным тем ребенком была сама
я, что смотрела украдкой издалека
на то, как он в переходах стоял играл.
вот и встретились - не отводя в этот раз глаза,
и допев, он спросил, что дальше ему сыграть.
у того бога - были черней твоих
волосы, а длиной - до плеч,
теплый свитер с вязаными воротом,
берцы и тихий смех.
он стоял там долго - с одиннадцати, говорил.
и за это время мимо много кто проходил.
и какого черта сюда занесло меня -
я не знаю, честно, самой бы ответ узнать.
но тогда все казалось правильным и простым:
"ну уж нет, в этот раз не заставишь сойти с пути!"
я осталась слушать и наконец смотреть.
а он, доиграв, спросил, что ему дальше спеть.
у того бога - кожа темней твоей
была от того, что согрета солнцем семи морей,
голос слегка охрипший, но сказочный и живой,
а у меня под ухом - ветер звенел весной,
о том, что собственный голос предательски задрожит,
если я снова собьюсь с предложенного "на ты"
если начну нести околесицу, небыль, чушь,
сказку выдумывать сразу же на ходу...
он в это время пил кофе, что я принесла с собой,
и говорил, что петь и играть может почти любой.
у того бога - рука холодней твоей
была от того, что он забывал о холоде при игре.
о боли он, кажется, тоже не думал - или не знал,
и с новым аккордом лишь закрывал глаза.
а мне хотелось разве что рисовать,
но рук из карманов не вынуть и взгляда не оторвать.
так и стояли - час или полтора.
меня с головой накрыла его волна.
у того бога - гитара была живой,
как и в твоих руках - пела любой струной.
их голоса сливались в единый звук,
он улыбался и снова брал кофе из рук.
их голоса звучали громко и в унисон.
он это назвал разминкой перед игрой.
у того бога - было много морщин,
да таких при этом, что красят не всех мужчин.
но его они красили, иначе и быть не могло:
он был не просто мужчина, но просто - бог.
у того бога - были твои глаза.
а больше я ничего не смогу сказать.
9.04.11