Житие преподобной Марии Египетской
Зосима жил в монастыре полвека,
И был испытан мыслью в пять(де)сят три:
Найдёт ли Бог иного человека,
Как я, святого?
АНГЕЛ:
«Что ж, смотри…
Ты подвизался средь людей неплохо,
Но мы не знаем праведных средь вас.
А образов спасения есть много.
Чтоб их узнать, к реке иди тотчас».
И он пришёл в йорданскую обитель.
Духовный подвиг, кроме добрых дел,
Обрёл он там, как повелел Спаситель.
По Промыслу Великий пост пришел.
Устав велел, чтоб после литургии
Воскресной, первой этого поста,
Все иноки во здравии в пустыню,
С мешком иль без, открывши ворота,
Отдельно шли в молитве подвизаться.
Игумен каждого из них благословлял.
Вброд перейдя, там расходились старцы,
И каждый подвиг от других скрывал.
А возвращались в воскресенье ваий,
Так совесть испытав. Двадцатый день
Зосима шел, мечтающий во славе
Великих встретить там. Вдруг видит тень
И ужасается. Поспешно прекрестившись,
Псалмы окончил. Видит: справа, наг,
А волос бел и короток, забывшись,
От зноя чёрный весь идёт монах.
Тот, как заметил, прочь бежать пустился.
Зосима шел вослед, но изнемог.
Где был сухой поток, к нему взмолился:
«Остановись, не будь ко мне жесток!
Я пред тобою грешен, недостоин,
Но, как Господь нас призирает всех,
Благословенье дай, духовный воин!
Поведай подвиг твой, будь милосерд!»
ПОДВИЖНИК:
Я не могу! Я женщина, Зосима!
Одежда, видишь, поистлела вся!
Уж лучше бы прошествовал ты мимо,
Монаший пост, о иерей, неся!
Подай мне, авва, плащ, чтобы поведать,
Не скрыв грехов и молодости бедной,
Могла тебе я жизнь, раз так Господь
Тебя привёл увидеться со мною,
Познать, как адского спасаясь зною,
Здесь грешную я умертвляла плоть.
Молись об окаянной, раз уж вброд
Чрез Иордан пошёл по вышней воле.
В себе не знаю никаких доброт,
Но ты мне послан был, жива поколе…
Исполню истинно охотно, что велишь,
Надеясь, что меня благословишь.
И долго на коленях друг пред другом
Искали меньшим быть Христовы слуги.
Зосима, видя, сколько не достиг,
Так превосходства духа в ней постиг,
Желал благословленья прозорливой,
Она ж, в нём иерея почитав,
Лишь после уговоров терпеливых
«Благословен Бог…» отвечала, встав.
За мир молитву увидать хотя,
Зосима попросил, и, пред глазами,
На расстояньи от земли локтя
Парила, сообщаясь с небесами…
Её бы принял он за привиденье,
Она же: «Грешница, ограждена крещеньем…»
Когда вопросы старца полились,
«Молись об окаянной мне, молись!»,
Она неоднократно повторяла,
Пока земную повесть поверяла.
МАРИЯ:
В двенадцать лет покинув дом,
Я от родителей сбежала
В Египет. В город, что Содом
Блудом затмил. Там, не стужаясь,
Грехи плела в безумных днях.
По нищете была я пряхой.
Лишь ради похоти маня,
Не знала Божиего страха.
С Александрии, полнясь злом
И сладострастьем, как халдеи,
В Ерусалим, как в Вавилон,
Пошла я на прелюбодеи.
Господь не сжёг моих затей
О «поклонении Кресту».
На деле ж - соблазнить людей
В душе имела за мечту.
На корабле всегда блудлива,
Сквернилась в городе святом,
Вела себя, как Оголива, –
Была отвергнута Крестом!
Как ныне ты воззришь, и не бежишь змеи,
Приняв от уст моих признания сии?
…Три раза ангелы кидали меня вон.
В толпу, не допуская на порог.
Бессильны локти. Покаянный стон
Сорвался с губ, изведавших порок.
На паперти рыдала я навзрыд,
Три раза от порога отлетев.
«О Дево-Мать! Не презри за мой стыд,
Пусти меня увидеть крестодрев!
Я удалюсь греха в тиши пустынь!..»
И я вошла. Господь меня призрел.
Там, приложившись трепетно святынь,
Пошла обратно папертию той,
Где, на стене, пронзен от скорбных стрел,
Ко мне явился образ Пресвятой.
Я шла, и голос в сердце произнёс:
«За Иордан, блаженный там покой!»
Смывая грех ручьями новых слез,
Я шла к закату встретиться с рекой.
Омывшись в водах, причастившись тайн
Во храме в честь Господнего Предтечи,
Я на земле спала в тот тихий вечер.
В червленых водах отражался рай.
С собой три хлеба я брала, от них у волн
Я половину первого взяла,
Водицей иорданской запила.
Наутро, как нарочно видя чёлн,
На этот берег вмиг переплыла,
И тотчас в это место я пришла.
Хлеба же до осьмнадцатой годины,
Засохнув, были трапезой единой.
Разнообразны были мне боренья.
То любодейство, то питье вина…
Потом смиренно ела я коренья,
Не хлебом, но молитвою полна.
И вот, сорок семь лет, как я в пустыне.
Болезни, жажда, голод, холод жизни,
Однако, так внутри меня не жгли,
Как помыслы. Валяясь на земли,
Просила помощи, рыдая, у Пречистой,
И тишину вдруг свет пронзал лучистый…
/…Так совершалось покаянье.
Очистив сердце от греха,
Я ободрялась от сиянья,
И ноша мне была легка…/
Как ныне ты воззришь, и не бежишь змеи,
Приняв от уст моих признания сии?
Молчал Зосима, полон Божьих тайн,
И славил в радости благое всепрощенье.
Он – инок, иерей и ходатай,
Имел ли раз такое дерзновенье?
Затем,
- Откуда знаешь ты Писанье?
Хотел подвижницу Зосима вопросить.
Движеньем духа зная, в послушаньи
С улыбкой света стала говорить:
- Да разве только всех нас Богослово
Само оденет, кормит и живит?
Кто без греха, Его святым глаголом
Одежду новую нетленную творит.
Но ты молись всегда об окаянной,
Чтоб в час, когда отдам Ему дыханье,
Перед Судьёй в стыде не онеметь –
Мне дерзновение надобно иметь!
- Теперь ступай! Да Иоанну-
Игумену, как Бог велит,
Скажи, чтоб слушал он свой скит.
Ты ж через год ко Иордану
В Великий четверток под вечер
Приди, в обители Предтечи
С собой возьми Христовых тайн…
О том, что видел, не болтай.
И через год при свете звёзд
Он ей причастие принёс.
Без лодки, крест кладя на воды, –
Пример очищенной свободы,
Она пошла по ним, поклоны
Зосиме строго воспретив:
- Ты иерей здесь по закону!
- «Верю» и «Отче» мне прочти.
ЗОСИМА:
- Да, Ты Себе подобишь в меру
Всех чистых. Я благодарю,
Что показал мне дух и веру,
От коих много отстаю!
…Прочтя молитву Симеона:
«Се, отпущаеши раба…»,
Она, достойная Сиона,
Молить просила за себя!
Подвижница во тьму пустыни
Ушла, сокрывшись по водам.
Зосима, не спросивши имя,
Жалея, заходил во храм.
То была ночь страстей Христовых.
И первый был апреля день.
/А Вы страдания готовы
Нести по жизни, как удел?/…
И в новый пост пошёл Зосима.
И снова шёл он двадцать дней.
Где русло высохло, к хранимой
От тлена, он добрался к ней.
Нашёл её лицом к востоку,
С табличкой «праху прах воздай».
Слезами омывая стопы
«… Марии…», пел псалмы тогда.
Земля от зноя иссушена.
Нет вещи, чем её копать…
Вдруг видит, лев огромный, верный,
Пришёл стопы её лизать.
Крестом в гореньи осеняясь,
Молитву к Богу сотворил,
И лев тогда, к нему ласкаясь,
Когтями ров святой изрыл.
Марию к Богу довели пути
В ту ночь причастья и страстей Христовых.
И в тот же день кончаю я плести
Сей повести смиреннейшее слово.
/А братией монастыря
Ей день блюдётся по уставу.
Рассказ же, в память жития,
Из уст в уста ей множит славу,
Списатель первый был Софроний,
Святитель Иерусалима,
За подвиг, в слове отражённый,
Помянем труд сей кропотливый./
12.04.2011 - 22.04.2011 4:16