О, Лорелея,
Приди ко мне в лодку.
Пречистая дева,
Я – нищ и простужен,
И заражен бесполезным желанием –
Бездонным желанием –
Тобой обладать.
Я ослеп – я больше не вижу различий,
Возьми же, возьми в океан неприличий
Это ненужное желтое тело
И похорони меня с теми,
В ком слишком много
Тебя.
Кто же знал-то, что вечный голод до вязких твоих проявлений станет ярчайшим из нечеловеческих наслаждений - и окажется всем, что мне когда-либо было дано иметь. Давай, расскажи мне про радугу, а я отвечу, что смерть – настолько прошедший этап, что то даже жестоко.
О как же нем я в твоих непостижимых, неискоренимых болотах.
Но в этом и есть…
В этом есть милосердие.
А я хотел бы, но позабыл все слова. И я мог бы еще, но что-то моя голова разминулась со мной где-то на полпути – то ли к тебе, то ли к богу. Рейн тяжел, когда заглушает стежки
мыслей.
Так оставь меня злым и счастливым мариноваться в светлеющем иле твоих бесконечных и блеклых историй отнюдь и совсем не про нас. Меня – абсолютно вне слов и вне мира - у славных источников Гнипахеллира - хранить безделушки небывшей воины. О, Лорелея, как громко во мне прорастают все сны
о твоей неприкаянной нежности.
Маленькие черные лилии
Одеваются в изобилии,
Коронуются
Серыми брызгами
Твоей темно зеленой воды.
Скажи,
Можно я буду отважен –
А все остальное –
Неважно.
Так наступает зима.
Что мне все мои надоевшие лики? Ты только возьми себе губы и крики той светлой, о светлой, безудержно светлой как миллиарды солнц. И сожри мое сердце, выпей глаза. Пречистая дева, быть может тогда – я, наконец-то, оглохну. И встану светлым, о светлым, безудержно светлым – как миллиарды солнц.
Да вот незадача – так это будет скучно.
Пугающе белые лилии
Одеваются в изобилии
Коронуются
Яркими блестками
Твоей нежно зеленой воды.
Пожалуйста,
Можно я буду отважен,
А все остальное –
Неважно.
Только в этом и есть…
В этом есть - милосердие.
О, Лорелея,
Приди ко мне в лодку.
Пречистая дева,
Я тих и воздушен,
Но все-таки болен,
Не менее болен
Неистребимым желанием -
Бездонным желанием
Тобой обладать.