Низкая платформа железнодорожная,
сумрачные ели, небо почернелое,
ветер носит запахи, отравиться можно
угольною пылью и сиренью белою.
Ветер словно камни набросал за шиворот
и вцепился мертво в обшлага и лацканы,
литерные катятся прочь неудержимо,
севером и югом поровну растасканы.
Вытоптанный кафель, скука привокзальная,
голуби у входа раскрошили хлебушек.
«Не стучать!», – над кассою. Конфиденциально:
нет уже плацкартных и купейных нет уже.
Под гору до дома полчаса автобусом,
на востоке зреет зарево за городом,
краповое, красное, как томатный соус,
искоса посмотрит – задрожишь от холода.
В городе хорошем, спящем и потерянном,
начисто забудешь лужи «Сортировочной».
Давеча солгавшему, больше не поверят.
Никакого солнца! Обещали облачно.