Тайны обрядов уходят в века,
Их унесла временная река.
В памяти смутные пламени блики,
Еле слышны иступленные крики,
Гулкое эхо поет в небесах,
Племя танцует под бубны в лесах.
Вторя ночным завываниям выпи,
Старый Шаман заклинаньями сыпет.
Стонут деревья, внимая ударам,
Тени стволов скачут в такт барабанам,
Небо моргает звездами глаз,
Глядя, как люди впадают в экстаз.
Рыжий костер режет полости мглы,
Дышат угли в лица паром смолы.
Сознанье дурманится дымным угаром,
В танце тела пышут огненным жаром.
Жгучее пламя болезни иссушит,
Излечатся раны, очистятся души,
Под дикие ритмы, в горячей волне,
Невзгоды сгорают в кипящем огне.
От бешеных плясок воздух искрится,
Туша оленя на сучьях дымится.
Племя в себя силу зверя вбирает,
Духи лесные протяжно вздыхают.
Небо с Землею местами сменились,
Люди, деревья впотьмах растворились.
Звезды исчезли, погасли огни,
Лес в одеянии сплошной пелены.
Зыбкой реальности порвана нить,
Только Луна продолжает светить…
Нет ничего, лишь слышатся звуки,
Пенье Шамана, да бубнов постуки:
Грома раскаты – «Тук-тууук».
В сердце накаты – «Стук-стууук».
Бубнов набаты – «Тук-тууук».
Эха возвраты – «Стук-стууук…»
…В памяти смутные пламени блики,
Еле слышны иступленные крики,
Гулкое эхо поет в небесах,
Племя, танцуя, застыло в веках…