Всё, чего ты боишься, всю твою подноготную, подкожную тишину,
свёрнутую в четыре, сложенную под рёбра, скомканную в горсти –
вечную недоправду, свою нутряную самовойну
выпластай. Выплесни. Выпусти. Отпусти.
Брось. Пусть сорвёт все крышки, за край течёт
тестом, разбухшим мякишем, перебродившей брагой...
Льни передозом под кожу мою – пусть жжёт,
в душу мою из своей каждый раз – беглецом ГУЛАГа…
Так, только так. А иначе – уже не в счёт:
я не умею жить в искалеченном полу-мире.
Можешь считать, это самый крутой расчёт:
око тебе за око, за руку – руку, за чёрта – чёрт.
Бога – за Бога… И если уж допечёт
этим гортанным слогом, стиховным смогом, на «три-четыре»
кольтом исправим друг в друге сей недочёт.
Счастье – позволить быть ниже придуманных плинтусов,
плавить припоем губы, ломаться под гладью пальцев,
скальпелем самых глубоких слов
выворачивать вне нутро,
там, где стихи пульсируют сквозь канальца,
(да порой так, что успей подставлять ведро!).
И если всё же, родной, по легенде, твоё ребро –
дом мой, то я хотела бы в нём остаться.
Так, только так. А иначе – мне всё равно.
Всё, чего ты боишься, чем втайне дышишь, где слабо сшит,
что не умеешь ни вслух, ни в полслова, ни в лист письма,
выпластай. Выплесни. Выпусти. С дна души
выпростай мне в ладони, а жизнь сама
дальше, как нам это всё сохранить, решит.
Я не хочу обещаний таких, чтоб насквозь, дотла,
меня и так от всех этих рваных строчек уже тошнит
там – от внизу прогорающего тепла,
там – от извечных утробных молитв навзрыд.
Только пойми, каждый сам себе по; росту жизнь вершит:
и это слишком уж мелко – кого-то сводить с ума,
если по силам планеты сводить с орбит.
24-26.03.2011