После холода страшной войны
Наступила Хрущевская оттепель,
С эрой космоса мы рождены
И несемся ракетами, вот теперь.
Люди верили в коммунизм,
Одевались тогда не броско,
Телевизор окно им в мир
Открывал однобоко и плоско.
Первый червь сомненья возник,
Нестыковка жизни и лозунга -
Капитал, в виде джинсов проник,
Соблазняя свободы воздухом.
Жигули разошлись по стране,
Отделили народ от партии.
Очутились мы вдруг на войне,
На Афганской, со школьной парты.
Безысходность, маразм, застой
Отравляли любви нам радости.
И все так же за строем строй
Нас водили на демонстрации.
Нам казалось – не будет конца,
И Генсек, будет жить вечно.
Процветала во всю «фарца»
Лишь на кухнях мы пели сердечно.
Горбачев покачнул корабль,
Мы за ним вперед поспешили,
Перестройкой весь мир пробрал,
Частный бизнес у нас разрешили.
Море вышло из берегов –
Информацией нас накрыло!
Отменили вчерашних "врагов"
И ввели талоны на мыло.
Ясно всем – ни шагу назад!
И в Берлине стена упала.
Новой жизни был каждый рад...
И она на нас наступала.
Ельцин. Съезды. Рухнул Союз.
Мы усердно голосовали.
Ошибиться я не боюсь –
Ловко нас тогда обокрали.
Не стоял на месте прогресс –
Барахло наводнило полки.
Но давил новой жизни пресс –
Из друзей получались волки.
А «братки» уже с властью срослись,
Наказали страну на «бабки» -
Нефть и газ рекой полились,
Наполняя Швейцарские банки.
Интернет, джи-пи-эс, ай-под...
Все быстрей развивалась наука.
А свобода, за годом год,
Зажималась и сдохла в муках.
Я сейчас оглянулся назад,
Не хочу я того коммунизма.
Только нынешний бюрократ
Не вселяет, в меня, оптимизма.
Наши дети идут вперед.
Им неведомы наши муки.
Жизнь, конечно, и их «потрёт».
Пусть у них не опустятся руки.