Сидит Гавриил Свидригайлов
в бане, среди пауков,
и думает: «Мир таков...
А что вы предполагали?
Что будут блинами кормить
святые апостолы вас?
Хе-хе, эт совсем надо быть
полным Иваном Карамазовым!
Бедный Ваня!
Он так эффектно
возвращал Богу билет
на вход в Царствие Божие
(тыры-пыры, мол, говорил:
почтеннейше возвращаю!),
совершенно не понимая,
что этого билета никто
и вовсе ему не вручал».
Сидит Гавриил Свидригайлов
в бане, среди пауков,
сидит, как замшелый идол
из марева мутных веков.
Ползут под откос столетья,
пылинок искрят года,
сидит Гавриил Свидригайлов,
и будет сидеть всегда.
Сгниёт на корню земляника,
поляны утонут в песках,
останется лишь Свидригайлов
константой в пустынных веках.
Сидит Гавриил Свидригайлов,
шуршат миллионы лет,
в кармане его сюртука
хранится измятый билет.
Откуда он взялся в кармане?
Ведь быть его там не должно,
ведь не было же билетов…
А впрочем, всё это смешно;
забавно, но всё же не важно;
фигня, суетня, пустяки!
Одно лишь существенно в мире –
баня, и в ней пауки.
Ни Бога, ни чёрта, ни жизни,
ни неба, ни бездны, ни зги,
лишь я – Гавриил Свидригайлов,
лишь мы – по углам пауки.
(Снято! Хм, хм, немного
пессимистично вышло.
Что скажете, Ингмар Хенрикович?
Улыбается: пойдёт!)