Извините, коли я Ваш покой нарушу,
Захотелося и мне помусолить Душу.
Шибко классный вариянт – смехотерапия.
Знать, не все вы на Земле нонича тупыя
Во Корнил наговорил, во понакумарил!
Может, рассмеётся кто от его кошмаров.
Я ж тебе, браток Валён, набрешу иное:
Про Солдата, что поспал с царскою жаною.
Жёны, понимаешь сам, однозначно бабы.
У царей они порой истинные жабы.
Пухнут быстро при дворе от обильной жрачки,
Ну, и прёт от них царей то к швее, то к прачке.
Бабе ж, хоть та и толста, мужика-то надо,
Чтоб хоть изредка рукой поводил по заду.
Токмо царь – политикан, импотент, тупица…
Вот и мучилась одна етака царица.
Ей годочков-то всего было три десятка.
Царь давно уже сидел у неё под пяткой.
Только толку-то с него – деньги да корона,
А царица-то была шибко уж ядрёна.
Позамучили её тайные желанья.
Позвала она к себе старенькую няню.
Разревелась, космы рвёт, грудь тугую пучит:
«Чем таковское терпеть, утоплюся лучше!
Ни покою мне, ни сна, горюшко какое!
Плоть замучила совсем, шибко беспокоит.
Посоветуй мне, как быть, нянюшка родная!!!»
«Успокойся, не реви, рыбка золотая!
Я ж тебя, дитя моё, нянчила-кохала,
Ты от всяческих трудов, девка, отдыхала.
Этот старый кобелюк истаскался в корень.
Ён совсем супружний долг ладить не в проворе.
Приходи сегодня ты ночью в мою келью.
Ежли можешь, со своей чистою постелью.
У меня племяш пришёл нынче на побывку.
От болезни он тебе сделает прививку»
Н-да… Племяш у няньки был бравущим солдатом.
Говорить умел – «Ать-два!», непременно с матом.
Редьку ел да щи хлебал, брагой запивая.
Рожа у него была шире каравая.
Но зато имел Солдат славное «богатство».
Был со службы исключён… правильно, за б…во!
Тётка взмучилася с ним: надоел, противный!
Ну, и выход сам пришёл. Вроде позитивный.
Растолкала племяша, изложила дело:
Мол, возможность есть помять царственное тело.
Сладишь, так и в унтера выслужиться можешь.
«Токмо в баню быстро, гад, да побрей-ка рожу!»
Тут солдатик думки гнать: - «Всё-таки царица!
Вдруг со страху гадска плоть да не разъярится?!
Вместо унтерских погон – да на гауптвахту?
Ох уж горюшко-то мне, ух ты, блин, да ах ты!»
«Ты, Колюня, чать сробел?!» - тётка вопрошает -
«Настя голая – как все, рази что большая.
Ночью, правда, не видать, но на ощупь много.
Выручай ужо, племяш, убоися Бога!»
Колька водочки попил, дочиста отмылся,
И полночною порой крепким сном забылся.
Чует: хтой-то рядом лёг, задышал с интимом,
Знать, пора пришла справлять долг мужской, вестимо.
Осторожненько помял: ничего, сгодится.
Заметалася под ним девица-царица.
Дело Колька туго знал, в армии учили.
До утра аж восемь раз Настю подлечили.
Рассветало. Увидал Коля, с кем возился.
Ну, при свете-то ишшо пуще разъярился.
Закомандовал: - «Ать! Два! Влево дай да вправо!»
Настя соком изошла с етакой забавы.
Между тем её ужо во дворце искали.
Ажно спящего царя слуги растолкали.
Мол, царицу хтой-тось скрал из её покоев.
Царь ужо тревогу бьёт, стражу беспокоит.
Нянька ломится, орёт: - «Хватит, закругляйтесь!
Моментально, вашу мать в бога, одевайтесь.»
Настя дуриком мычит, ничего не слышит.
А Колюха озверел, очень громко дышит.
Тётка веником его: - «Слазь, щенок поганый!»
Тот успел уж получить званье капитана…
Вот такие, брат, дела. Все теперь довольны.
Рассказал тебе сюжет чуточку фривольный.