А, едрит твою налево, наскучался, говоришь?!
Но ить ты кромя побасок много чё ишшо дуришь.
То космически расклады, то божественну лапшу…
Ладно, я чичас свободен – чё-кось мудро набрешу.
Дед Назар вчерась нажрался, отдыхает на толчке.
Он давно уж порывался те сбрехнуть о дурачке.
(Не о Ваньке. Тот дурак-от всем уж нам понадоел)
Инда – лишка, дурик старый, на халяву переел.
Ты дивуешься, похоже: чё, мол, тута мы жорём?
Енергетику, конечно, а иначе, блин, помрём.
Ну, тебя учить не надо – сам научишь хучь кого.
Енергетику берём мы с несознательных врагов.
Те, понятно, тож не сдохнут, тоже чё-кось поедят.
(Путним, слышь-ка ли, людишкам однозначно навредят)
Это, брат, закон природы: всяка тварь жорёт других.
Ты и сам животных кушашь, хучь не все они враги.
Ладно. Начал-то с Назара, а залез в его дерьмо.
Ты тут жалился сегодня, что скукожился умом.
Чё б те етако подкинуть, чтобы ум твой пораспух?
Что ж, давай потренируем твой астральный тонкий слух.
Не врубился, с кем судачишь? Почехонин я, Иван.
Ранесь, помнится с тобою баял лучший мой друган.
Он про Костю Бубукана рассказал один сюжет:
Про рыбалку окунёву, да про яйца «Фаберже».
Ох, ему и напинали! Ну и нам досталось тож.
Вот к чему, браток, приводит необдуманная ложь.
Мы, позжае, правда, снова с тем бухали мужиком.
Дебошир тот оказался первокласным корешком.
Приезжал в деревню нашу, гульных девок привозил.
Сам считал, сколь раз им Костя до экстазу «занозил».
С математикою, правда, у него напряг большой:
На руках хватило пальцев – ну и это хорошо.
Шатуна-медведя, правда, я ему не показал.
(Дошатался, мол, Мишаня, участковый повязал)
Особливо про рыбалку домогался дебошир.
Но в пруду – какой там окунь, лишь уклейки да ерши.
Я ж Клемента раззадорил: не ударь, мол, рылом в грязь!
Докажи, что тут бушует полуцентнерный карась!
Тот, подлюка, поросёнка спёр со скотного двора.
Да его же, изловчившись, скинул в пруд из-за бугра.
Я - и то едва «кондрата» с екой рыбы не взловил.
Ибо бедный поросёнок не захрюкал, а завыл.
Еле-еле дебошира разыскали мы в кустах…
Он посля братве кичился, что во злачных был местах.
Всем моим рассказам верил, сумлевающихся – бил.
Шибко он меня и Костю, и Клемента полюбил.
А Клементова сеструха замуж вышла за него.
В общем, дебошир-Николка парень вроде ничего.
Нинка, женушка егойна, под каблук его взяла.
Так теперь ему – ни телок, ни рыбалки… Во дела!
Мы сперва ему пытались в ентом деле пособить.
Токмо Нинка после пьянки не дает себя любить.
Извела Николку, стерьва, дебошир телёнком стал.
Нефиг было сдуру лазить в наши злачные места.
Мы же с Костей и Клементом иногда ещё чудим.
Часто ходим на рыбалку, да по праздникам гудим.
Костя – тот талант особый, почитаем у бабья.
Он на практике докажет всё, о чём брехаю я.
… Ну, собрал мозгу с мозгою, не совсем ещё охез?
Ежли чё – зови, устроим политический «ликбез».
Расскажу про то, как Колька раз от Нинки убежал,
Да на левом повороте бабку Варьку ублажал.
(Стару Костину подругу, ты о ней писал ужо),
Вот уж он доублажался, вот нарвался на рожон!