Бейте, чтобы захотелось дать сдачи.
Называйте дураком, чтобы захотелось сделать себе лоботомию и показать извилины.
Находите громотичистcкие ашипки, чтобы захотелось провалиться сквозь землю со стыда, и там, под землёй в бункере с провиантом на случай ядерной зимы, выучить наизусть орфографический словарь Ожигова и толковый словарь Даля, поменять пол, стать умной Машей и поднятся на поверхность для того, чтобы обучать оставшихся мутантов, говорящих только на олбанском...
Называйте меня жидом пархатым, чтобы захотелось вспАрхнуть и стать самым-самым русским с фамилией Русский Иван Иванович, и тогда
называйте меня русской свиньёй, чтобы захотелось стать самым еврейским евреем с фамилией Эйнштейн Абрам Абрамович, открыть, что эм цэ квадрат Малевича - это не Е, а просто "ё моё". Отправить обратно в Стокгольм нобелевскую премию за самый длинный шнобель и за укрепление (табака, входящего в труп_ку)мира, на виду у всех порвать на себе рубаху до пупа, чтобы все снова увидели русскую душу, бля...
Упрекайте меня в бедности, намекая на то, что кое-кто мне "не по зубам", чтобы мне захотелось стать богаче Била Гейтса и показать свои акульи зубы в несколько рядов той, которая била Гейтса...
Упрекайте меня за наличие пивного живота, чтобы я не щадя живота своего сел на все диеты мира, сделал пару десятков пластических операций по откачиванию пива из всех органов и стал вечным эталоном 90-60-90, а после того, как мою восковую фигуру установят в музее мадам Тюссо и в палате мер и весов в Париже,
я мог бы сказать, спасибо вам, врАги мои, так как вы други мои...
Ведь в действительности я маленький неподвижный вагончик, который стоит на заброшенных рельсах около недостроенной пустынной станции "Забытьё и неверие".
И мне нужен мощный локомотив, наполненный злобой и предрассудками, который подцепит меня и увезёт туда, где я смогу на скорости 200 км в час с радостью сойти с рельс...
***
Что же такое лингвистическая смерть?
Это момент наступления безличных предложений.
Светает. Темнеет. Не дышится. Не слышится. Не поётся.
Синекдохи последний раз вздохнули и посинели. Синелось...
Анжамбман споткнулся и сломал себе хребет. Доскакался...
Эвфемизмы подверглись агглюцинации и превратились в один большой блин.
Бесконечный день косманавтики. Белка и Стрелка. Гагарин. Комаров. Долетались.
Армстронг Нил уже больше не наследит на Луне, а Луи никогда не возьмёт в руки трубу. Отыгрались.
Выставка одной картины Репина. Приплыли.
Уставшие родственники. Дождались.
А что же с памятью? Замело...
Гроб. Уютно. Не жмёт в плечах. Или урна. Не плюнуть... Отплевались.
И каждый самостоятельно разлагается не до атомов, а до инфинитива. Диссимилируем.
И нет уже ни дня деньского, ни ночи ночьской, а только лишь
ок СЮ моР он, который живее всех живых, потому что мертвее всех мёртвых.
Этот сумасшедший мир, в котором после смерти все становятся абсолютно нормальными...