Эта история просится на бумагу давно, много лет. По сути дела, из неё мог бы получится роман, повесть - что-то крупное.Но пересматриваю сейчас записи и понимаю, что она для меня, как старая потёртая сумка с оторванными ручками, зачем-то оставленная на вешалке - ну никакого желания их пришивать, ни малейшего - вне времени, вне жанров. Только вынуть забытую баночку кофе - очень кстати - и один из листочков, случайно оставшихся в ней, который возможно будет вам интересен, а остальное - вынести в мусорник, да и всё.
Сейчас, сейчас, подождите - чуть проголодалась с утра....Парочку печенюшек, пару глотков кофе...
Всё, готова - слушайте.
Тётя Ада.
Племянник с племянницей везли приехавшую погостить тётю Аду трамваем.
Оказалось, она ослепла после операции. А операцию ей сделали после того, как она, тёмным зимним утром идя на работу, из-за гололёда обходила задней стороной уличные ларёчки, и на неё напал какой-то вор, позарившись на котомочку в руках, в которой лежали пакет с бутербродами - "тормозок"
Больше там не было ничего, но тётя Ада бутерброды отдавать не хотела,завязалась борьба, она подскользнулась и сломала руку. Руку оперировали под общим наркозом, от которого она ослепла.
- И сейчас бы не отдала, - говорила тётя Ада про роковой тормозок, ожесточённо глядя в никуда невидящими глазами.
...Что в тёте Аде всегда поражало - так это неимоверная и неистощимая энергия.
Когда она приезжала погостить на родину, в кватрире становилось очень тесно. Ощущение было, что она находится одновременно всюду - на кухне, в спальне, в большой комнате, в шкафу, на книжных полках, в ванной, в туалете и даже в телевизоре.
Потому что, если шло фигурное катание, и кто-то из домашних его смотрел, обязательно и громко тётей Адой - коренастой, прямо-таки квадратной, - высказывалось даже не мнение, а отношение, что она, мол, не любит ни фигурное катание, ни гимнастику, ни балет. Любит она только певичек. Потому что сама имеет голос и слух.
В этом месте следовало всем смеяться.
В первый же день по приезду каждому из обитателей квартиры оправдывался перед тётей Адой,почему на нём не подаренные ею в прошлом-позапрошлом году вещи из "уценёнки", а что-то другое, и становилось понятно, какой у него - каждого - никуда негодный вкус.
В этом месте виноватому следовало натянуть на себя всё свежепривезенное.
На кухне срочно в кастрюлх варилось варенье в сумасшедшем количестве, которое обязательно подгорало в эмалированных кастрюлях, подогреваемое, кроме проведенного газа, вулканической натурой тёти Ады. Доставалась пила, чтобы нарезать копченное тётей Адой на собственной коптильне пригородного участка, твёрдое, как камень, мясо, солёным вкусом вызывающее воспоминание бастурмы....
Совершенно непонятным образом, все почему-то начинали ссориться друг с другом, стоял общий крик, потом чьи-то рыдания, потом наступала тишина, но ненадолго, а следом опять всё повторялось.
Вдобавок,с тех пор, как большая страна разделилась, сёстры оказались в разных государствах, и стало модно верить в бога, над племянницей повис топором грозный и как-то всегда неожиданный тёти Адин вопрос "... А почему ты не поёшь в церковном хоре?", который мог прозвучать над ней, когда она спала, или когда сидела в туалете, или пыталась успокоить нервы, принимая ванну...
Что следовало ответить или сделать в этом месте - не знал никто, все терялись.Тётя Ада всегда уезжала победительницей, всегда.
Все вздыхали с облегчением, которое ни в коем случае не должно было высказываться вслух, так как в ответ лицемерно неслось со всех сторон
Что, собственно, "то" - тоже никто не знал, но это не имело значения. Все понимали - у тёти Ады нет детей....
Они ехали на задней площадке трамвая, полного уставшими людьми . Садиться тётя Ада не желала. Она нащупала верхний поручень для стоящих пассажиров, и одной рукой держась за него, а второй жестикулируя, начала активно пропагандировать против президента соседней страны, за которого не менее активно боролась в то время, когда он баллотировался на место главы новообразовавшегося государства.
Тётя Ада была неутомима, голос у неё был зычный, глаза слепы, ноздри раздуты, и после остановок пяти начиная с конечной, племянник с племянницей почувствовали, что в трамвае стало слишком жарко, даже горячо, назревает революция, которая вряд ли свергнет никому ненужного в этой стране, полной своих проблем, чужого президента, а вот их втроём точно спустят со ступенек трамвая на ближайшей остановке.
- Сделай что-нибудь, чтоб она замолчала, - прошептала племянница на ухо племяннику, - она тебе больше доверяет.
Это было правдой - племянник имел два высших образования, что в глазах тёти Ады, всю жизнь проработавшей в Академии наук, приобретало неоспоримое право на слово. Тем не менее, племянник беспомощно пожал плечами - его образование давало возможность рассуждать о прошлом. Что делать в настоящем, он не знал, как и многие, если не все.
Тётя Ада не только не устала, а наоборот, воодушевилась, и энергичный голос её вибрировал пророческими проклятиями в сторону нежелаемого ею правительства. Пассажиры стали всё активнее оглядываться.
Племянница заметила, как группа крепких парней переглянулась, перешепнулась, и чья-то рука потянулась к "стоп-крану"....
"Пусть она замолчит,боже, пусть замолчит..." - мысленно взмолилась племянница, и судя по всему,была неодинока в этом своём искреннем желании, ибо в следующую секунду угол верхнего поручня, до того крепко прикрученный к потолку вагона и ни разу не пошатнувшийся за всю поездку, вдруг оторвался и со всего маху дал тёте Аде в лоб....
Всю оставшуюся дорогу тётя Ада ни издала ни единого звука,как будто голос зажало аварийным тормозом. Она стояла, крепко сжав губы, всё так же ровно, с синей шишкой на уровне "третьего глаза", слепо глядя вперёд. Вызывая у пассажиров одновременно и скрываемый смех, и жалость. И размышления о биоэнергии желаний...
Племянница дала себе слово ни при каких обстоятельствах не интересоваться политикой.
Через несколько лет, когда вскрыли дверь тёти Адиной квартиры, оказалось, что умерла она давно, приблизительно с месяц, но мёртвое тело не разложилось, а высохло, как мумия...Племянник привёз урну с прахом на родину и закопал её в могилу младшей сестры, умершей за пару лет до того. Ещё через пару лет в ту же могилу была закопана урна с прахом старшей сестры.
Не знаю, говорится ли в случае кремации "пусть земля им будет пухом...",
поэтому скажу,
ДА УПОКОЮТСЯ ДУШИ ИХ...
Завтра последний день пасхи, у нас называется "проводы", и принято навещать могилы родных и близких, я допиваю кофе, и иду на базар за цветами. Мама любила мелкие-мелкие гвоздички, но их пока нет, зато поищу сирень - их любили все три сестры...