Жили- были ёлки-моталки. Жили – не тужили. Значит, хорошо жили. Те, которые плохо живут – часто тужатся. А эти головами мотают только, да и всё. Не жизнь, а малина. Да , хоть у медведя спросите: вот кто вечно тужится, всё у него не так. Завидует ёлкам-моталкам. Ходил, ходил вокруг да около. Какую бы пакость сотворить им? Чем бы попугать? Обидно же, всё они мотаются на одном месте да хохочут Всё-то им смешно, всё-то весело. Каково такое терпеть косолапому, простому тужащемуся?
Сам бы так ничего и не удумал, но лиса надоумила. Затейница – лиса. Ох, непростая. Затеяла у енота нору отобрать. А как? Он же внутри сидит, наружу не высовывается, не убегает из норы-то своей. Пришла к медведю за помощью. Тот лису выслушал, посочувствовал, но, говорит : «Права не имею». Вот если бы енот натворил что-нибудь, тогда можно и приструнить, лису к нему подселить. А так просто как такое устроить? Живёт семьёй, не мешает никому, наоборот, говорят, той же лисе в прошлом году помог, лопату одолжил, чтоб свою нору копала. Не знал, что ей одной-то норы мало будет. На такого пойдёшь: так весь лес за него подымется горой. Тогда и медведю несдобровать.
- Да какой он енот?! Не енот он вовсе!
- А кто?
- А зверь лютый такой-сякой! Тиран! Мучитель животных!
- Откуда знаешь?
- А все говорят, вот и знаю.
- Что-то не слышал я про такое. Ты в своём уме, лиса?
- Я – то в своём, мне нора нужна. А коли хочешь помочь, так иди к своим ёлка-моталкам и расскажи про такого-сякого зверя лютого, они завтра же по всему лесу растрезвонят. Они ведь с сороками дружат, сам знаешь.
Смекнул мишка что к чему, пошёл к ёлка-моталкам страсти рассказывать. Как лиса сказала, так оно и вышло.
На следующее утро весь лес гудел от ужасной новости про такого-сякого жуткого зверя, который поселился в норе, чуть лису не замучил, а сколько душ погубил – не пересказать! Все поверили, хотя никто этого самого такого-сякого и в глаза-то не видел. Но у страха глазищи велики, все знают.
Собралось зверьё лесное решать судьбу такого-сякого. И порешили: поручить медведю из норы мучителя никуда не выпускать, а в норе жить ему не давать. В подмогу же косолапому направили волка с лисой, чтоб ему поскорее управися и обществу доложиться..
Начали такого-сякого из норы выгонять. Енот визжит, плачет, кричит:
- Попутали вас, друзья мои! Никакой я не такой-сякой! Я простой енот! Семью пожалейте!
Никто не слышит, а кто слышит: делают вид, что не узнали енота, что он и впрямь, не енот, а такой-сякой зверь жуткий. Медведь старается, разрывает енотову нору с одной стороны, волк – с другой, лиса в истерике – имущество на глазах рушат, вместо того, чтоб ей целёхоньким передать.
Понял енот, что правда здесь никому не нужна, потому что не в правде дело, а в его норе. Как-то же надо спасаться, детей спасать. Пока лесные разбойники – медведь, волк да лиса нору его разбирали, начал он изнутри копать проход в другом направлении, подальше от них. Копал, копал, торопился. И выкопал нору до самых ёлок-моталок.
Ага! Увидели ёлки-моталки испуганного енота. И семью его тоже. Узнали. Они же – простые. Хитростей лисьих не понимают. Говорят ему, сами тараторят:
- Привет, привет, енот! Что это ты испуганный такой? Неужто такой-сякой на тебя тоже напал? Ух, ты! Как интересно! Дышишь тяжело, озираешься, глазки выпучил. Не бойся. Впучь их обратно. Скоро всё будет хорошо. Народ лесной направил самого медведя-медвежища на этого жуткого такого-рассякого. А в придачу ему дали волка с лисой, народ они опытный, кого хочешь загонят. Садись под нами, ёлками-моталками, и жди.
- Ах, девочки-красавицы, - отвечает енот, - некогда мне тут с вами рассиживать. Чудище такое-сякое сейчас и сюда нагрянет. Видел я , как расправилось оно с медведиком, лисочкой да волчонкой одним махом, а теперь по норе моей сюда пробирается! Нет теперь у нас защитников, если мы сами за себя не постоим.
Испугались ёлки-моталки. Затряслись от страха. Начали всех на свете на помощь звать. Собрались все на свете от мала до велика, надули щёки, набрали воздуху побольше, да как дунули в енотову нору дружно. Такой ветер поднялся в норе! Всех троих разбойников оттуда выдул. Да так далеко, что медведь неделю домой возвращался. Волк – три недели. Скромные такие оба стали. Не узнать даже. Тише воды, ниже травы. А лиса – и вовсе не вернулась. Подобрали её заграничные монахи, живет при монастыре, грехи замаливает, у курочек прощенья просит, енота за науку благодарит.
Вот какие ёлки-моталки в лесу есть. Простые, но честные. А что смеются часто, так то ведь жизни радуются.