Изадора
Танцуй, танцуй у белого костра!…
Танцуй, как ветер.
Танцуй, танцуй, сгорев, и вновь восстав,
Сметая пепел.
Люби, люби! Погрейся у огня,
Ведь скоро… скоро
Судьба его посмеет вдруг отнять!
Ай, Изадора!…
Лети, лети, как бабочка на свет.
В непротивленье
Сокрыта суть, и страха больше нет.
О сладость плена!…
Танцуй, танцуй, как тополиный пух.
Иди по небу,
По облакам, как невесомый дух,
Слетая снегом.
Беги, беги по битому стеклу,
По отраженьям.
Спеши, спеши к манящему теплу,
Как наважденью.
Серёга
От чего-то приснилась дорога,
И серёжек берёзовых шёпот.
Кто-то в поле окликнул: «Серёга!…»
Обернулся улыбчивый кто-то…
В волосах цвета спелого хлеба,
Словно осени грусть задержалась.
Заалело по берегу неба,
На вихрах золотых отражаясь.
Это сон, или явь, я не знаю…
На рассвете взгрустнётся немного.
Разглядеть бы, кого там позвали!..
И кому улыбнулся Серёга…
Может мне… Но не знал я такого!
Не встречались мы с этим парнишкой.
Ухожу я, дорогой влекомый,
Только голос зовущий услышав.
Эпоха
Бьёт эпоха не в бровь, а в глаз!
Со сноровкою и прицельно.
Целью избран на этот раз
Стихотворец Сергей Есенин.
У эпохи свои счета!…
Как от взгляда самой Горгоны,
От неё не найти щита.
На эпохе лежат погоны,
А в ладони зажат кистень,
А за пазухой спрятан камень.
Не укрыться – она везде!…
Заправляет эпохой Каин!
Легионам преграды нет,
И беда, если под ногами
Где-то путается поэт,
Отбиваясь от них стихами.
Сергею Есенину
«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
Ты простился… Всё ещё вернётся…
«Без руки, без слова…» Пусть и так.
Голос с губ сухих опять сорвётся!…
Смерть, такой, ведь, в сущности, пустяк1
Золотая песня над полями
Пролетит весенним ветерком,
С одиноким клёном полупьяным
Помолчит по осени, рядком.
Сердце бьётся гулким метрономом.
Всё вернулось, навсегда уже.
Не касаясь ни рукой, ни словом,
До конца останешься в душе.
Письмо из-за океана
Оба счастливы. Рядом «мисс…»
Завертелось всё! Закружилось!
Вихрем по миру пронеслись,
Но вот «мистером» не случилось…
Не удержит копна волос
Этот строгий странный цилиндр,
И Рязанский снится мороз,
А костюмчик слишком цивильный.
Эх, бы водочки, да сальца!…
И на лодочке с мужиками!…
Встретить маму, сестёр, отца,
Да Оки зачерпнуть руками1
Всё чужое здесь… Никогда
Не влюбиться мне в блюзы с джазом!
Нет гармошечки! Вот беда…
Эх, бы бросить всё на…разом !
«Сэр Есенин…» Какая дрянь!…
На селе засмеют кобылы.
Впрочем, здесь есть такая ж пьянь,
А вчера меня также били.
У Задоры свои дела;
Я не смыслю в них ни бельмеса…
Между нами давно стена.
А вдвоём стало слишком тесно.
Стал я нервный какой-то, злой…
И ли жизнь эта слишком злая!…
Возвращаться пора домой,
Только где этот дом… Кто знает…
Сиреневый весенний
Льётся музыка звонким прохладным ручьём,
Пролагая дорогу сквозь камни и глину.
Ей земля подставляет ладонь и плечо,
И короткая жизнь стала песнею длинной.
От весеннего что-то в фамилии есть,
От сирени однажды он взял это имя…
Вдруг «Есенин Сергей», словно добрая весть
Пронеслась. То жестока она, то невинна.
То как камень сильна, то хрупка как стекло,
Белокрылая птица спустилась на землю.
То бросающий в дрожь, то дарящий тепло,
Голос душу тревожит целительным зельем.
В алости талой, в берёзовом крае,
Тает «жидкая лунность», и иволга плачет…
Не уходят поэты и не умирают!
Не окончен их путь, а всего только начат.
Галине Бениславской
Ты любила его, как может только
Ветер парус любить тугой.
Ты любила его, как хворост хрупкий
Любит объятья огня зимой.
Ты любила его, срываясь в пропасть,
Сердце в пепел сметая влёт…
Так любила его, взрезая душу,
Обжигаясь опять об лёд.
Не смогла без него… Так спутник верный
Умирает средь пустоты…
Ты за Ним до конца, мосты сжигая…
Обнимаешь холод плиты.