В тот вечер непрерываемым потоком лились истории из жизни - одна за другой. Рассказы, рассказы, рассказы... Судьбы: тяжёлые и необычные, счастливые и нет, переплетённые с событиями времени и как-будто бы вне него, мелькали, выныривая из давнего бытия и исчезая куда-то снова...
В одном маленьком селе на Закарпатье жила счастливая семья гончара. В бедности жили, но горя не знали. Подрастал сын, удивительный мальчуган. Светлый, с очаровательными веснушками, с небесно-чистыми, большущими как мир, голубыми глазами! Был удивительно жив, пытлив и любознателен. Всё бы ничего, да только, вот, жена гончара сильно занемогла и неожиданно умерла. Муж сильно переживал потерю. Оставшись с маленьким сыном на руках, он тяжело работал. А после работы мог выпить чарку-другую с горя утраты. Одно грело сердце и душу - каждый день по его возвращенью домой, его с нетерпением ждал малыш.
"Тату, тату!" С детским восторгом бежал он навтречу, издалека завидев отца. И в тот же миг усталого и отчаявшегося мужчину обнимали нежные детские ручки. Мальчик любил отца больше жизни. Кого ещё он мог ждать до поздней ночи? К кому ещё мог прижаться и на чьих руках уснуть? Отец прозвал его Голубоглазый, с горечью вспоминая глаза жены. Глядя в глаза мальчика, он никак не мог забыть о случившемся горе.
Со временем отец стал пить больше, в беспамятстве забывая о единственной родной душе, которая осталась с ним в этом мире, о мальчике, о своём Голубоглазом. А он так же, как и раньше ждал его домой, вздрагивая от каждого шороха и постороннего звука. Но отец не появлялся. Стал он приходить только тогда, когда ему нужна была очередная вещь из дома - что мог, то пропил.
Так, в один морозный зимний вечер, едва держась на ногах, отец заявился домой. Пошарив по всем закоулкам и ничего не найдя, он заметил детские сапожки у печи. Кому нужны? Вдруг вспомнил Параску, которая гнала самогон на соседней улице. У неё ж сын, так мал, как его. Вот. Её сыну сапоги (подумал), а ему пол литра самогона. Вдруг малыш понял в чём дело, и дёргая отца за потрёпанный рукав, просил: "Тату, тату! Не треба! Тi чоботи ще мати купувала" Слёзы маленького сына не смогли остановить отца. Он пришёл из морозной тьмы, и, скрипнув дверью, ушёл в ночь. Малыш, рыдая, выбежал за ним, в чём был - без тёплой одёжи. И, не догнав, в бессилии упал в сугроб. С мыслями об отце, о сапогах, которые были ещё от мамы, и которые он так бережно носил, уснул он в снежной постели. Наутро его нашли люди. Окоченевшего Голубоглазого отправили в больницу. Ноги были черны, совсем обморожены. Надо было спасать мальчугана. Решили резать.
Едва протрезвевший мужчина медленно плёлся домой. Куда спешить? По дороге его встретили обеспокоенные односельчане. Сказали, что отправили сына в больницу. Подробностей не знали. Спохватившись, отец подумал, что малыш перенервничал из-за сапог, которые он обменял на самогон у Параски, и забыв про всё на свете, бросился к ней за сапогами сына. И правда - с чего это он их взял? В чём теперь сын ходить-то будет?
Забрал сапоги. Думая, что теперь он успокоит ребёнка, отец спешил к сыну в больницу. Как никогда! Забыл он обо всех горестях и бедах, вдруг осознав, что его единственный сын заболел. И по дороге пронеслась перед ним вся его никчемная жизнь...Он в мгновения вспомнил момент появления сына на свет, их с женой великую радость, вспомнил он тихую их, счастливую жизнь; и комок застрял в горле, когда представил он себе жизнь после смерти жены...Что ж, не выдержал он испытания... Хоть бы о сыне подумал...Опомнился вот. Протрезвел наконец. Теперь жить они будут по-другому, он всё готов исправить сейчас. Никогда ведь не поздно. С новой надеждой, с радостью он приближался к больничным дверям. Всё наладится! Ну что с его крепышом может случиться? Спешил, успокаивал себя, менялся, раскаивался, плакал.
Когда в палату прибежал, мальчик встретил его, прикованный к постели, с безмерной печальной радостью в глазах. Слабый, но с открытой ласковой мальчишеской улыбкой "Тату, тату!" Голубоглазый ждал его, молился, чтобы с ним ничего не случилось.
"Я тобi твої чоботи принiс! Тепер все буде добре!" И из-за пазухи отец в надежде достал сапоги.
"Тату!Тату!" Глаза мальчика наполнились слезами. Голос прерывался.
"Вони менi вже не потрібнi..."