Маркизы не стало. И стало некруто.
Свет, если приходит, всегда – ниоткуда.
А тьма эта – знамо. Не знамо – зачем,
как будто я лишнее чье-то отъем.
Маркизы не стало – осталась воронка,
которую та занимала негромко.
А ныне – звучит и ничем не займется.
Пустое пространство, подобное солнцу.
Пустое лишь с виду, а так – задевает
меня изнутри и играть начинает.
И тянет смотреть на него тем сильнее,
что так станцевать ни одна не сумеет.
Себя оставляя назад, словно кожу,
на шаге вперед – предлагая по роже
невидимой крале, сопернице, ей лишь
доступной легко без увидишь-поверишь.
И вот ты оставила всё, в чем ходила:
пространство пустое навроде светила.
Не ты и не тело твое, не прообраз
нас после – в глазах остающихся в космос,
ты – жизнь моя здесь, ты влияешь похлеще
на мир мой и голос. Сменить тебя нечем.
Как нечем сменить роговицу иль ноготь,
поскольку иное представить – уродить
не мною сведенное вместе, не мною.
Я просто войду в твой провал и тобою
попробую стать, заслоняя границы
в пространстве от ног до последней ресницы.
В пространстве твоем – как на платье заплата.
Иного не сшить мне уже и не надо.