Ург целыми днями сидел и смотрел на закат.
(Закат продолжался и ночью, и утром, и днём.)
Охряные и золотые оттенки песка
сменялись другими, цвели над верхушками скал
и медленно-медленно таяли – в небе и в нём.
Я знал, что уже не смогу ни о чём расспросить
Цветастого Урга – и просто глядел ему вслед.
Закатные крокусы всё продолжали цвести,
но их интенсивность, в прогрессии солнечных сит,
слабела, попутно теряя фактуру и цвет.
“Твой Ург затерялся среди золотящихся скирд;
он больше не встретит – ни тяжестей, ни холодов,” –
сказал кто-то рядом, а я, хоть слегка и раскис,
подумал: пора прозревать где-нибудь у реки, –
уставясь на ставшую вдруг разноцветной ладонь.