Когда ветераны Войны, нагруженные подарками
благодушных потомков, их слезами и прочее,
отчалили восвояси,
женщины бросились к императору с жаркими
объятьями, а которые и с поцелуями, короче
приближались песни и пляски.
Император милый, потный, сентиментальный
ронял слезу, обещал всё устроить и обеспечить.
И был час седьмой. Ещё не вечер,
но уже бессвязнее речи, уже явное покидало тайное.
Император пил, как сапожник,женщины рвались себя обесчестить,
играл баян, горели свечи.
Тщательно выстраивая свою наступательную линию,
стареющая Мессалина уже рыдала кому-то в спину.
На задворки генерального плана
молоденькая Акулька двигала грудастую Агриппину.
День Триумфа как день Триумфа – всё скучно и длинно,
как последний сон ветерана.