Ни мать,ни сестра,ни сватья...
Погрустневшему сердцу давно
полюбовница батькина-Катька
улыбается озорно.
Ах,метель!Как в ту зиму блокадную,
подчистую Невский метет.
Как по городу по Ленинграду
Катерина-Катька идет.
Голова ее гордо не поднята,
скорей опущена,как в страду.
Голова моей матерью проклята
в сорок первом страшном году.
Причитала мать:-Жизнь нескладная!
Косишь,пашешь-аж руки в кровь.
Ну,а тут эта шлюха блокадная
и ее собачья любовь!-
Мама,мама!Плечо остылое,
платье выцветшее на спине...
Ты,наверно,Катьку простила бы,
если б знала,как жить на войне.
В затемненном,продрогшем городе
надо просто неистовой быть,
чтобы мерзнуть,пухнуть от голода,
но и все же любить!Любить!
Человек в бинтах окровавленных,
ослабевший,полуживой
слышал верное:-Не оставлю!
Слышал нежное:-Любимый мой!-
Это Катька с глазами усталыми,
с почерневшим страшным лицом
те слова,как клятву шептала
над моим бессловесным отцом.
Эта клятва пронзила годы,
словно пуля вошла мне в грудь.
Как маяк среди непогоды
светит мне этой женщины путь.
Нет покоя мне,нет пощады...
Ведь отца.что с семьей живет,
одинокая в Ленинграде
Катеринушка-Катька ждет.