Поздравляем всех с 9 мая – Днем Победы.
Уроки нормальной и честной истории должны быть в школе, поэтому подробнее ничего не будем патетизировать.
Стихи участников Великой Отечественной войны. Комментировать их тоже вряд ли нужно, это чувства и переживания участников войны. Написанные в военные годы, такими и представляли люди события. Собственно люди ничем не отличались от сегодняшних людей.
С уважением к ним.
Семен Цванг http://stihi.ru/avtor/zugzvang
Похоронка
Маме
Пришла похоронка: "Ваш сын, как герой..."
И ты заливалась слезами...
Назло всем смертям я вернулся домой,
Моя поседевшая мама.
Предчувствуя чудо, рванулась к дверям,
Заслышав шаги среди ночи.
А я, зацелованный, вымолвил: - Мам-м!
В ответ, как молитва: - Сыночек!
И ты повторяла: - Бог все-таки есть!
Три года ждала и молилась.
А город, услышал счастливую весть
И небо над ним засветилось.
1944 г.
http://stihi.ru/2008/04/12/1416
И снова бой
Не спится. Слышу птичьи трели.
Рассвет перед атакой тих.
А бог войны уже нас делит
На убиенных и живых.
Явился ротный полусонный:
- Готовсь! - приказывает нам.
И я, загнав патрон в патронник,
Подсвистываю соловьям.
Пора! Срываем маскировку.
За танком - танк, за взводом - взвод.
Под дикий вой артподготовки
Рванул, ломая судьбы, фронт.
В разрывах боя черти пляшут.
Гудит земля, горит броня.
Держась за танковую башню
Летим на линию огня.
Комбат в крови смертельно бледный.
Убит радист. А кто живой -
Мечтает встретить день победы,
Дожить. Но завтра снова бой.
1944 г.
http://stihi.ru/2008/08/17/1672
Леонид Серый http://stihi.ru/avtor/greywb
Курская дуга
Я не хожу на утренники в школу,
Чтоб ложу ветеранов "украшать",
Хоть каждый год весной, для протокола,
Меня не забывают приглашать.
Теряюсь я, когда, при всём народе,
Мне задаёт вопросы пионер
Об орденах, что заслужил на фронте
И о моих медалях. Например,
Мне сложно объясниться - как награду
Я получил за Курскую дугу,
Врать не хочу, а горестную правду
Рассказывать детишкам не могу.
Рассказ о Курске – горькая пилюля.
Мне в сорок третьем быть там "повезло"
С шестнадцатого жаркого июля
И по двадцать четвёртое число.
Там, загнанная в гиблые болота,
Удерживая вражеский напор,
Уткнулась мордой матушка пехота
В брусничный малахитовый ковёр.
Ведь не расскажешь детям, в самом деле,
Как умер Сашка, корчась и хрипя.
Как девять дней мы ничего не ели,
Не спали и ходили под себя.
Как к нам приполз посыльный от комбата,
Приказ о награждении достал,
Привстал, спросил – "Ну как вы тут, ребята?"
И снайперскую пулю схлопотал.
Как немцы вновь и вновь атаковали
Спокойно, методично, день за днем,
А в паузах в болото трамбовали
Нас миномётным навесным огнём.
Как, ползая вдоль нашей обороны,
Я, сквозь голодный, войлочный туман,
Среди червей выискивал патроны
В карманах неживых однополчан.
Спустя неделю мне уже казалось,
Что пролежу в болоте до седин,
Что никого в России не осталось
И я воюю с немцами один.
В конце, уже без ориентировки,
Стрелял по силуэтам вдалеке.
Остались от меня – прицел винтовки,
Да напряженный палец на курке…
Так я и бился с немцем – по-пластунски.
И мне ужасно стыдно оттого,
Что для победы под Великим Курском
Я, в сущности, не сделал ничего.
Смотрю, как рассуждает о наградах
Какой-нибудь седой, почтенный муж,
Как истреблял он тысячами гадов
Из пулемётов, танков и катюш,
Как гордо, боль и страх превозмогая,
Громил он ненавистного врага.
Наверное ещё одна, другая,
Была в России Курская дуга.
http://stihi.ru/2007/01/20-572
Блиндаж
Двадцать один – ноль пять, довольно темновато.
Что в этом блиндаже? - Сам чёрт не разберёт.
Гранату бы туда. Да кончились гранаты.
И старшина, кивнув, скомандовал – Вперёд.
Дышала холодком угрюмая пещера
И я нырнул в неё как в омут головой.
(Четыре мужика - немецких офицера,
И крохотный пацан - советский рядовой)
Я замер на момент, пытаясь присмотреться,
Дал очередь на звук и снова кувырком.
Вертелся в темноте среди вопящих немцев
Злым шестнадцатилетним маленьким хорьком.
И в этой пляске смерти, в автоматном гуле,
Я инстинктивно краем слуха отмечал,
Как чмокали во плоть вонзавшиеся пули,
Как, умирая, кто-то "О, майн гот!" кричал.
Всё стихло. Старшина с трофейной зажигалкой
Вошел и огонёк поднял над головой,
Высвечивая окровавленную свалку.
И одного в углу, что был ещё живой,
Зажав дыру в груди, смотрел тоскливым взглядом
И широко открыл в беззвучном крике рот...
Ударил я его по голове прикладом.
За пережитый страх... За батю... За народ...
Потом мне, как-то вдруг, так захотелось к маме,
Что пусть меня простит отечество моё.
Я пил из кружки спирт, стуча о край зубами,
И слышал разговор сквозь полузабытьё:
- Не надо лейтенант, пусть парень отоспится.
Я сам ему налил, он раньше-то не пил.
Он в блиндаже сейчас... троих матёрых фрицев…
И одного прикладом досмерти забил...
Закончилась война, я, слава богу, выжил.
Нет с западного фронта больше новостей.
Я сам построил дом с резным коньком на крыше.
И посадил свой сад. И вырастил детей.
Я плакал от потерь и праздновал удачи,
Но только до сих пор живёт в моей душе
В науке убивать поднаторевший мальчик,
Стреляющий на шорох в тёмном блиндаже.
http://stihi.ru/2008/04/15/2837
И в заключение - подборка стихов поэта и участника Великой Отечественной войны Разумовского Юрия Георгиевича, составлена Александром Валериевичем Трубиным http://stihi.ru/avtor/aleks123 , цитируется по его словам без изменений.
Разумовский Юрий Георгиевич, Новосил, Орловской губ. 1918г. Москва 2002г
В 1941 году с четв. курса Московского геодезического института ушёл на фронт добровольцем.
Окончил курс аэрофотосъёмки в академии Н.Е. Жуковского. Был назначен старшим инженером 5-ой воздушной армии. Награждён тремя орденами и 14-тью медалями. После войны окончил литинститут. В 50-х годах прошлого века считался непревзойдённым мастером рифмы.
(Вот эта сделана за пару минут на спор в поезде вагона Москва - Омск:
местных девок Разумовский
Не имел ни разу в Омске.)
Издал три поэтических сборника и шесть книг детских стихов.
Печатался практически во всех советских изданиях, член СП СССР, мастер спорта по волейболу.
Все стихи взяты из книги Шрамы" мною лично [А.Т.] сверены.
Первая бомбёжка
Наш старшина - Кравцов Алёшка -
Лежит ничком, и кровь кругом:
Нога оторвана, а ложка
Ещё торчит за сапогом...
А началось всё как-то просто:
Мы шли - мальчишки - по войне,
И леса обожжённый остров
Шёл рядом с нами - в стороне.
Гудели самолёты глухо,
И мнилось, это всё - игра,
Но бомбы сыпались из брюха,
Как рыбья чёрная икра.
Они свистели бесновато
Над каждым скрюченным бойцом,
И, чуя смертную расплату,
Я распластался вниз лицом.
И мне казалось - я и не был,
Не мыслил, не жил, не страдал.
И я, под этим гулким небом,
Иною землю увидал.
И мне врасти хотелось в травы,
Зарыться глубже, с головой:
Уйти от огненной раправы
И юность унести с собой.
Как пред грозой природа стихла.
Вдруг твердь ушла из под меня,
И пред лицом моим возникло
Лицо огня...
Я эту первую бомбёжку
Не позабуду и вовек,
И этот лес, и эту ложку,
И слёзы капавшие с век.
Добавляю. Это из книги "Шрамы" москва 1995 год.
...Это рассказал мне человек...
...Только первый выстрел отзвучал,
Как второй в догонку грянул, звОнок,
И внезапно заяц закричал,
Жалобно, как маленький ребёнок.
Подбежал я, прямо мне в глаза
Он глядел,всё понимая ясно,
И из глаз его одна слеза
Медленно скатилась и угасла.
Он лежал недвижно предо мной.
Снег вокруг - как розовая пена...
Поднял я ружьё над головой
И сломал с размаху об колено.
И с тех пор зарёкся я навек
Выходить с двустволкой на охоту...
Это рассказал мне человек,
Сбивший семь фашистских самолётов.
Марсельеза и набат
Эх ты, - поэт от медитации,
Опять витаешь в небесах.
А ты задумайся о нации -
Россия гибнет на глазах.
Она ещё жива поэтами,
Но ей, в дни смуты и невзгод,
Нужны не песенки с сонетами,
А гимн, подъемлющий народ.
Ты не элитным будь, не классовым.
А будь сердечным и простым:
По состраданию - Некрасовым,
По пониманию - Толстым.
Вглядись, к тебе взывает нация -
Народ унижен и распят.
Сейчас нужны не медитации,
А марсельеза и набат.
1993
Итог здумий
Я умал много лет о жизни,
Подвёл итог и он таков,-
Что всё в стране для дураков,
А умным места нет в Отчизне.
Да что там горе от ума.
Теперь и мысль любая -горе.
Не остерёгся в разговоре -
Тебя ждёт плаха и тюрьма.
И вот приходится глупеть
И повторять чужие мысли,
И песни радостные петь,
Дебильные в каком-то смысле.
Хотя с тюрьмой и незнаком,
Я часто думаю об этом....
Как страшно быть у нас поэтом.
Как хорошо быть дураком.
1949
каков вопрос - таков ответ
Выступаю я в Ростове.
Получаю вдруг вопрос,
Кем-то заданный всерьёз:
"Как вы жили в дни застоя"?
Отвечаю я: "Увы,
Пресмыкался, как и вы..."
И детский стих
Змея
На земле жила змея -
Называлась коброю.
Но змею её семья
Называла доброю.
Доброта-то для змеят,
А для нас - смертельный яд.
Не могу я спектакли смотреть о войне,
А военные фильмы тем паче, -
Просыпается жалость такая во мне.
Что сижу пред экраном и плачу.
Кто войны не хлебнул, тем во век не понять
Наших душ, безконечно ранимых,-
В каждом фильме друзей мы хороним опять,
В каждой пьесе теряем любимых.
Ничего, пусть поплачет солдат - не беда.
Меня больше. признаться, тревожит
Не такой человек, что всплакнёт инода.
А такой, что заплакать не может.
Религиозный стих пусть будет, я [А.Т.] дал разнотемные вещи, чтобы картинка была полнее.
На крови
Дороги танками изрыты
И, что ты там ни говори,
Спокон веков мы кровью мыты -
У нас и храмы на крови.
Мольба плывёт к иконостасу:
"Россию, Боже, сохрани!",
А кровь течёт и нету спасу
От этих спасов на крови.
Опять скрутили ловкой ложью
Нас самозванные цари
И вот уж не храмы Божьи, -
Сама Росия на крови.
И ты за все её напасти,
Мой друг, соседа не кори:
Ты сам привёл к вершинам власти
Людей, стоящих на крови.
1994
SOS
Бросает шторм судов стальные туши.
Не спят радисты моря и земли.
И чей-то крик: Спасите наши души!.."
Уже зовёт на помощь корабли.
Но мы-то не на море, а на суше.
Ни штором не окружает нас. ни мгла-
И всё ж кричим: "Спасите наши души!"
В буквальном смысле души - не тела...
Черствеет мир... И вот всё глуше, глуше
Вздыхает совесть по ночам в тиши.
И мы кричим: "Спасите наши души!.."
А что у нас осталось от души!?