Эстер пишет Бернарду и мечется, как в бреду:
"Я сижу на веранде, здесь джин со льдом и река во льду.
Я нашла себе мальчика. Он играет на диджериду,
А я только и делаю, что ожидаю. Жду,
Когда он вернется из бара с дудкой и съест лазанью.
Поглядит снизу вверх на меня твоими глазами.
Он похож на тебя, каким ты мог быть в таком-то году.
Он когда-нибудь вырастет тоже. И этого я не жду.
Я люблю накрывать его пледом, готовить ему еду.
Я, наверное, буду гореть за него в аду.
Он всегда остается на ночь, и, если уснуть покрепче,
Он бывает тобой. Обнимаю его. Мне становится легче.
Я учусь вышивать крестом и ставить кресты.
У меня есть список - на ком, там пока лишь ты.
Мои бланки заказов Богу совсем пусты,
Как и я. Ко мне больше не липнут коты,
Псы, безумцы, старухи, туристы, цыгане, дети.
Я прошу: пусть закончится, только не этим. Не этим.
Но зато так заметен мой персональный прогресс:
Я купила три летних платья, качаю пресс.
На руке почти затянулся продольный порез,
Я не плачу и, кажется, я набираю вес.
Только мучает днем и ночью один вопрос:
Может Бог будет добр и прошлому наперевес
Вдруг возьмет и сделает, чтобы у нас не всерьез?.."