Нашло себя и больше не течёт,
из берегов века не выходило,
в ночную пору, словно звездочёт,
считало отражённые светила.
Во все мои прошедшие года
я вспоминал его зрачок бездонный,
то, как черна стоячая вода,
и берега с цветущей белладонной,
как волчьих ягод многоокий взгляд
скользит сквозь камышовые ресницы,
в лесной глуши накапливает яд
и возвращает озеру сторицей.
Их чернота рождает детский страх,
ночных видений позабытый искус;
о, bella donna, на твоих губах
есть этих ягод сладковатый привкус.
Здесь каждые травинка и сучок –
предтечи ночи галлюциногенной,
и озера расширенный зрачок –
земное продолжение вселенной.