Сегодня зацвела сирень, да так, как раньше не бывало.
Девица из простых людей сердце у графа Роз украла.
И видел её лишь в толпе, потом – следил до самой рощи,
И любовался бедный граф её румянцем, красно-сочным.
А девушка, хоть и проста, прекрасна, как заря на небе,
Её улыбка, хоть одна, нужнее воздуха и хлеба.
И граф в тоске, и граф сердит, пронзая шпагой занавески,
Пускай и молод, и красив – летел от девушки он с треском.
Горда лесная красота, и не стерпела нрава злого,
Сказала прямо и легко, что не пойдёт в его чертоги.
Пускай красива и нежна, пускай изгиб бровей, как в сказке,
Не приняла девчонка та, довольно дерзко, графа ласки.
Ах, где дворовый чародей? Раз не везёт – помогут духи!
И старец, кланяясь, как мог, враз предложил свои услуги.
И вот готово зелье – но как втихую споить девицу?
Граф шлёт к ней с чёрного двора дочь чародея, чаровницу.
Ах, милая, ты верно, хочешь пить? Заранее наслали жажду.
Смотри, вино как сок! Прими, и пей! Уже неважно….
И зелье уж на языке, и пала чудная девица,
И к графу тащит на спине её старуха-чаровница.
Очнулась девушка. Но где? В постели чудной, на перине,
А рядом – граф! О нет, как так? Рядом с плечом спит граф постылый!
Вскочила в чудной наготе, лесная девушка вскричала,
Как поняла, что ночью той её любовью крепость пала.
Кинжал валялся на трюмо, чтоб чистить ногти для ухода,
Вскипела в девушке лесной её горячая природа.
И вот кинжал в её руке, и простыня залита кровью.
Не встанет граф! Ох зря назвал простую девушку любовью!
А эшафот ей не грозит! Уже летит из башни замка,
И пусть кричит прислуга вслед: «Ух ты негодная мерзавка!»
Она не слышит, тихий плёс обвил девичий стан и ноги,
Русалки взяли их с собой, увели в водные чертоги.
С тех пор тот замок опустел, лишь в полнолуние русалка
Всходила на берег, поя о том, что ей погибшей жизни жалко.
Крестьяне знают те места, боятся их, обходят кругом…
Никто не помнит тайну ту, все заняты своим досугом.
Лишь старый чародей живёт в избушке на холме у замка,
И слышит по ночам он хор утопленниц и той русалки.