Сорок первый!

 
Сорок первый!Сорок первый!
Я тобой больна!
Расшатала мои нервы
Страшная война.

Помню я лишь отголоски:
Детский плач в огне,
Две газетные полоски
Накрест на окне,
Приговор над чёрным списком
И команда: «Пли!»,
На холодном дне Балтийском
Наши корабли,
Полосатые одежды,
Злых овчарок лай.
И, казалось, нет надежды
Встретить мирный май.
На Гражданской, на далёкой
Боль меня нашла.
Та болезнь из формы лёгкой
В сепсис перешла.

Гравировку на нагане
Помнит кобура.
Воевать в Чечне, в Афгане
Не пришла пора.

Всё связалось воедино
Ниточкой одной –
Шрам от сабли, страх, седины,
Стон над Колымой.

Пятьдесят, статья, восьмая!
Всё, прощай, пора!
Но в колоннах первомая
Слышалось: «Урааааа!»

В ноябре взвивались флаги
И казалось мне,
Что придуманы ГУЛАГИ
В заполярной мгле.

Та земля – из крови, пота!
Страшных лет музей!
Если б знал об этом кто-то
Из моих друзей!

Но хранили тайну свято
Мудрые вожди!
Наши преданные клятвы
Смоют ли дожди?

Родины другой не будет,
Хоть мы и вольны!
Почему же жить не могут
Люди без войны?

Век двадцатый! Гитлер! Дуче!
Лагери труда!
Гетто за стеной колючей
И дымит труба!

На Хасане, Халхин-Голе
Аж вода горит!
На земле Испанской горе!
Не узнать Мадрид!

Крылья свастики нависли,
Бить пора в набат,
Но ведут уже вдоль Вислы
На расстрел солдат.

И, казалось, нет сил больше,
Дням потерян счёт.
И не знают земли Польши
Что их дальше ждёт.

Извивается под снегом
Маннергейм-змея.
Под огнём смешалась с небом
Финская земля!

Пуль свинцовые обьятья,
Смерть как снег бела.
Остывали в снежных платьях
Юные тела.

Воины нужны отчизне!
Это ясно мне!
Что такое наши жизни
На большой войне?

Дальний бой иль рукопашный,
Иней на лице…
Замерзать мне было страшно
В огненном кольце.

Я была солдатом верным
В ледяном аду,
Чтобы в строй встать в сорок первом,
В роковом году!