Придумай что-нибудь

Хозяйка Иньского Заповедника
   посвящается посаженным под окнами вишнёвым деревьям...



   Когда в гости к Петрику приезжает Люська, в доме становится невозможно спать по утрам. Чуть свет за окном раздаётся дикий свист, и кто-нибудь из мальчишек кричит:

- Люська! Люська-а!!

Дик. Или Сандлер. А то и Андрайзер.

На втором этаже над моей квартирой с треском рамы и лёгким позваниванием стекла открывается окно и звонкий голос отзывается, не утихомиривая рулады:

- Ну чего тебе?

- Придумай что-нибудь!

   У Люськи особенное свойство. Все заметили это, хотя и не сразу. Всё, что Люська запланирует сделать, немедленно воплощается в жизнь. Сначала примитивным, Люськиным способом. Потом включается кто-нибудь из взрослых и строит основательно.

Причём, Люська никого не просит. И кто-то другой – тоже. Не просят. Им просто – надо.
 
   Однажды им понадобилась лавочка. Непонятно, почему в длинном нашем доме барачного типа с большим крыльцом, с высокими ступенями и деревянными перилами за многие годы его существования никому это не понадобилось. Взрослые, выходя покурить, просто облокачивались локтями или спинами о перила, детвора легко запрыгивала и умащивалась на отполированные, потрескавшиеся от времени дубовые брусья и так же легко спрыгивали, если нужно было куда-то бежать, по их-своим ребетячьим делам. Да и не особенно-то они у крыльца торчали….

   И, однажды вечером, возвращаясь все в разное время домой со службы, мы унаблюдали около крыльца, под кустами акации хлипкую лавочку, из трёх досточек. Две, потолще, как полагается врытые в землю, третья, потоньше, положена горизонтально и прибита несколькими гвоздями. И ребятня на ней «тусуется».
 
   Теснятся, выталкивая друг друга, похохатывая по поводу веса среднего, ибо уместиться на доске возможно только троим из всей компашки, и при вышесредней упитанности желающего втиснуться в серединку, досточка предательски изгибается.
 
   Люська. Она совершила днём со друзья  демарш в сарай Петрика и при помощи нехитрых инструментов и материалов соорудили посадочную конструкцию.
 
   Через несколько дней во дворе появилась солидная дубовая дощища и взрослые, солидно покряхтывая, перекуривая и покашливая, вкопали по другую сторону крыльца дубовые же чурбаки и соорудили конструкцию покрепче. На века.
 
   Уж сколько на ней потом пересидело-перекурило-перессорилось-перевлюблялось…. До тех пор, пока дом не снесли. И всех нас не переселили.

   Потом Люське понадобились качели. Они устроили их в ближайших посадках. Привязали на сук верёвку, примастрячили доску и, взбираясь при помощи поставленных друг на друга нескольких кирпичей, катались, пока не перетёрлась веревка, и очередной катальщик не рухнул вниз. «Оборвался». Нечего и говорить, что это тоже была Люська. Синячище у неё был – во всю ногу.
 
   Потом кто-то привёз качели. Нормальные, металлические. Профессионально вкопали, они и не шатались почти. Так, чуть-чутечко. Но хоть не падали.

   Потом Люське понадобился родник. Он из-под дома пробивался. Несколько лет к нам за водой ходила вся округа. Пока кому-то не показалось – сыро и родник плотно  завалили землёй.

   Потом – рыба в огородной яме. Потом – какая-то хижина за огородом. Потом – потом – потом - ….

   В общем, скучать не приходилось. Ни нам, ни этой девице. Особенно, когда хотелось выспаться по утрам. Хотя бы в выходные.

 
   Давно уже не существует нашего дома. Дома, где все мы, хоть и ругали тесноту и неудобства, находившиеся у нас во дворе, неподалёку от сараев, всё-таки были счастливы. Может быть потому, что все мы тогда были молоды. Более или менее.

   Все получили жильё. Некоторые уже – последнее. Я прекрасно сплю по утрам. В своём прекрасном доме с окнами на лес. Но, почему-то, в последнее время мне всё чаще снится Люська. 

   И мальчишеский голос по утрам:
- Ну придумай же что-нибудь! Ну Люська-а!!!