На огромном-огромном, высоком-высоком, старом-старом тополе жила Фея. Одетая в ткань, вытканную из прозрачной паутинки утренних рос, с трепетно-переливчато звенящим ожерельем, нанизанным из бисера первых весенних капелей, с браслетами шелковистых радуг на запястьях, с длинным шлейфом волос цвета лунных лучей и глазами, в которых утонула небесная синева, Она скользила с ветки на ветку лёгкой зеленоватой дымкой, сквозь которую просвечивали звёзды...
Путнику, проходящему мимо, Фея шептала слова... Слова... Которые были вплетены в тихий, задумчивый шелест листвы. В которых трепетали отзвуки майской соловьиной песни и журчанье родника. Родника, которых жил тут же, рядом. И который постоянно напевал Фее свои песенки. Песенки влюблённого Родника...
Путнику, проходящему мимо Она дарила... Дарила... Горчинку тополиных смолистых почек, просыпающихся весной. Сказку ветра, принесенную из дальних стран. Тень. Прохладную, густую, очень-очень нужную в знойный полдень. Или силу. Силу огромного, векового, сильного дерева, не сломленного никакими бурями...
Чтобы получить все это, Путнику надо только остановиться и встретиться с Ней взглядом...