To a coquette
And you believed the words I said
Like Agnes, foolishly, unduly?
Please tell me in which book you read
Of a lothario loving truly?
Look: you are thirty years old,
Yes, thirty – over but a little.
I am past twenty; the beau monde
I’ve seen in all its careless glitter;
Tears, vows I ridicule at will;
From play I am already burning;
And, madam, equally you feel
Tired of adultery, all concerning;
Well-grounded, we have lost the yearning.
Forever after, as we know,
Lasts for three weeks, if that; and so
We’re ill-befit to start new learning.
First we were friends; but then the grind,
Your jealous spouse, a fluke... Pretender,
I acted like I lost my mind,
You acted diffident and tender;
We vowed our mutual love – and then
We both – alas! – forgot it fleetly;
I fell for Natalie, dear friend,
You fell for Cleon just as sweetly.
We separated; and for long
Till recently, we did not bother;
We could still nicely get along
Respectable to one another...
But no! Quite suddenly, today,
In fever of a tragic play,
You have revived the age-old story –
I hear you preach to me again
Of courteous passion, jealous pain,
And love worth of a knightly glory.
Have mercy – no, but really, no,
I am no child, a poet though.
As we are nearing dusk, we’d rather
Forget the passion’s youthful swirl -
You leave it to your older girl,
I’ll leave it to my younger brother:
To play with life is now their turn,
For future heartbreaks getting ready;
They are still fit to love and burn,
We should start gossiping already.
***
И вы поверить мне могли,
Как простодушная Аньеса?
В каком романе вы нашли,
Чтоб умер от любви повеса?
Послушайте: вам тридцать лет,
Да, тридцать лет — не многим боле.
Мне за двадцать; я видел свет,
Кружился долго в нем на воле;
Уж клятвы, слезы мне смешны;
Проказы утомить успели;
Вам также с вашей стороны
Измены верно надоели;
Остепенясь, мы охладели,
Некстати нам учиться вновь.
Мы знаем: вечная любовь
Живет едва ли три недели.
Сначала были мы друзья,
Но скука, случай, муж ревнивый...
Безумным притворился я,
И притворились вы стыдливой,
Мы поклялись... потом... увы!
Потом забыли клятву нашу;
Клеона полюбили вы,
А я наперсницу Наташу.
Мы разошлись; до этих пор
Всё хорошо, благопристойно.
Могли б мы жить без дальних ссор
Опять и дружно и спокойно;
Но нет! сегодня поутру
Вы вдруг в трагическом жару
Седую воскресили древность —
Вы проповедуете вновь
Покойных рыцарей любовь,
Учтивый жар и грусть и ревность.
Помилуйте — нет, право нет.
Я не дитя, хоть и поэт.
Когда мы клонимся к закату,
Оставим юный пыл страстей —
Вы старшей дочери своей,
Я своему меньшому брату:
Им можно с жизнию шалить
И слезы впредь себе готовить;
Еще пристало им любить,
А нам уже пора злословить.