Весёлый мир его потухших глаз
Блистал вчерашней кисеёй от плебса
И, гордо ржа, он выполнял приказ
По сборам от созревшего турнепса.
Ресепшин правильно компьютер заряжал
Бумагою счетов, приказов, правил
И верно же, так уважать заставил
Тех, кто мычал, а временами ржал.
Глумящимся над глупостью людской,
Где жизнь тропинка до земной постели.
Пускай гонцы немало преуспели,
Но все нашли бесславье и покой.
Совсем не там кончается тонель
Совсем не суд, уделом многосудье,
До рыбака пугливая макрель
Не прекратит базар и многоблудье.
И дерзок тот, кто видит за окном
Борьбу миров и плен, и многобожье,
Уже Харон, готовивший паром,
Коня до времени заботливо стреножил.
И жуток плен от безуспешных битв,
Зрачки застились бельмами по-сроку,
Волос уж нет, а голова болит,
Сгибая шею откровенно сбоку.
Мир покривел, его благая мать
Теребит оренбурский полушалок,
А черный ангел взялся порыдать,
За жизнь просить, как будто её мало.
Конец, конец, истребован отчет,
Обведено кроваво - красным сторно,
Кривой топор до головы покорной
Упал, по-кассе делая расчёт.
А над землёй всё те же купола,
Под куполами облачная сфера
И чёрный дым, и розовая мгла,
Опущенно-истерзанная вера.
Сшонэ 160511