Ровно в полночь вдруг в дверь постучали…
Или это почудилось мне?
Но я слышал, как шпаги бренчали
В безмятежной ночной тишине.
Тут свечу, будто ветром задуло,
Но закрыто окно. Как же так?
И луна среди туч утонула,
Весь мой дом погрузился во мрак.
Ночь темна, словно в сказках восточных,
За окном чьи-то тени – гляди!
И увидев гостей полуночных
Я почувствовал холод в груди.
Я узнал, кто за дверью закрытой,
К этой встрече я не был готов,
Это Воланд бессмертный со свитой,
Вечный странник далёких миров.
Тихо скрипнули петли дверные,
Вот я слышу во мраке шаги.
И мурашки по мне ледяные,
Крест творить, но не двинуть руки.
Даже время идти перестало,
Я творившимся был оглушён.
Вдруг светло в моей комнате стало,
А напротив меня сидел ОН.
Долгий взгляд, словно холод гранита,
Тень усмешки на тонких губах,
За спиною безмолвная свита,
Черновик мой держал он в руках.
"Ты всё пишешь? А что тебе прока?
Нет ни денег, ни славы хотя б,
Знай – поэзия очень жестока,
Ты навеки стихов своих раб!
Ты не первый, к кому я явился,
Тех уж нет, так что слушай меня."
Тихий голос по комнате лился,
В тишине, словно шпага звеня.
"На земле век поэта недолог,
Очень трудно судьбу обмануть.
Шансы есть, но обрывист – не полог
Средь других тобой выбранный путь.
Ты бы лучше решал логарифмы…"
Воланд встал, постоял у окна.
"И ещё. Мне не нравятся рифмы
Вроде этой: слюна – сатана."
Снова в комнате вдруг потемнело,
Рвётся сердце от страха в груди.
И во мраке опять прозвенело:
"Что, поэт, у тебя впереди?"
Вот в окно злобный ветер ворвался,
Ледяной в середине зимы,
И я слышал, как где-то смеялся
Повелитель загадочной тьмы.
Лишь рассвет первый лучик отмерил,
Я проснулся в холодном поту.
Поглядел и глазам не поверил –
Черновик и свеча - на полу…