Месяц
Четырехлетнюю Леночку привезли в деревню к бабушке. А она привезла из Москвы множество считалочек. «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана...» - слышалось вечерами, когда она с местными сорванцами играла в прятки. Вдруг Леночка подняла голову и увидела в огромном бархатном небе звезды, такие близкие - рукой достанешь - и месяц - желтый, как репа, которую сегодня с грядки сорвали, сытый и веселый. Леночка побежала прятаться, но с удивлением заметила, что за ней бежит … месяц!
После игры она подговорила девочек побежать вместе с ней и проверить, будет ли то же. «Бежит, бежит!» – радостно кричала Леночка. Другая группа подружек решила «отнять» месяц и побежала в другую сторону. «А месяц-то с нами!» - радовались они.
- А вот мы сейчас посмотрим, за кого он, - сказала Леночка и предложила двум группам бежать в разные стороны. Как же ей хотелось, чтобы он сопровождал именно их! Он ведь добрый, и королевичу Елисею помог!
Раз, два, три... Побежали!
«Ура! Месяц за нами!» - Леночка знала, что он не оставит ее, и была счастлива! А то, что другие девочки уверяли, будто месяц бежит за ними, – это не так, им ведь только показалось! Правда же?
На экзамене
Доцент Анна Владимировна прохаживалась по аудитории и смотрела, чтобы абитуриенты не списывали.
- Можно пересесть? Здесь очень светит солнце, - просили ребята.
- Нет.
- Можно хотя бы задвинуть штору?
- Все живое тянется к солнцу! Если будет темно, остальные не увидят написанное на доске.
...Доцент Анна Владимировна стучала каблуками по кабинету и смаковала величие момента. Стоит ей «засечь» кого-нибудь на шпаргалке, она имеет право удалить абитуриента с экзамена, и придется сдавать на следующий год.
Доцент Анна Владимировна добросовестно несла почетную вахту и вспоминала свое поступление в этот институт 30 лет назад. Теперь она кандидат наук, член приемной комиссии. Для абитуриентов - небожительница. А им еще столько предстоит в жизни экзаменов – каждый год и каждый день! Пока же они – маменькины сынки и дочки, не редко имеющие влиятельных «папенек», расчищающих дорогу чадам.
- Что за перешептывания? Последнее вам замечание! Выйти? Нельзя, скоро конец.
Вдруг Анна Владимировна увидела, как одна абитуриентка разжала кулачок, посмотрела на ладонь и опять ее зажала.
- Ну-ка, показывай, что у тебя там?! – грозно спросила «домоправительница».
Разжалась потная ладошка. Блеснул крошечный образок – Святая Анна.
- Как тебя зовут, девочка? – спросила Анна Владимировна.
- Аня.
- У тебя все верно, Аня…
Беретка
Вот и прошло это «черное» воскресенье. Черное – значит, рабочее. Последнее воскресенье месяца. Лида приезжала на работу, когда еще было темно, а уезжала, когда уже было темно. Солнце сегодня светило другим - не сотрудникам НИИ охраны труда. Зато светила премия. Но солнца хотелось больше. Всем отделом они считали, считывали, записывали, упаковывали... А когда машина с информацией, зафырча, двинулась, увозя коллективный труд, все почувствовали гордое удовлетворение. Коллектив – хорошее слово!
Затем нахлынуло опустошение и непонятность: и зачем только живешь, если завтра, в понедельник, опять на работу. Это французы работают, чтобы жить...
Лида ехала в вагоне метро на своем любимом сиденье, в конце вагона, у окна. На подоконничек она положила вязаную бирюзовую беретку и задремала. Мягко, хорошо...
«Станция «Курская!» - разбудил Лиду голос диктора. Она рванулась к двери под продолжение фразы: «Выходя из вагона, не оставляйте свои вещи». Проснувшись уже на перроне, Лида поняла, что забыла беретку. Повернулась лицом к двери. Пассажир того же вагона обратил внимание на растерянную женщину: бирюзовый шарф, бирюзовые перчатки, удивленные глаза такого же цвета, а на подоконнике - бесхозная бирюзовая беретка.
«Осторожно, двери закрываются». Лида, как в кино, увидела, что они закрылись и резко встал тот пассажир...
Поезд уже набирал ход, когда через окошко на перрон вылетела бирюзовая беретка.
Есть только миг
В палате отделения гинекологии пополнение. Несколько молодых женщин пришли на аборт. Марию, лежавшую здесь по другому поводу, сегодня не выписали из-за внезапно поднявшейся высокой температуры. Она была в тихом забытьи, когда отворили дверь и вновь пришедших позвали на выход.
Последней вышла худенькя особа с толстой пшеничной косичкой. Когда она еще в палате надевала больничную рубаху, Мария сквозь дрему заметила на ее загорелой спине белые следы от купальника и подумала: «Зима, а загар остался».
Мария встала с койки, нащупала шлепанцы, подвязала халат и медленно, пошатываясь, вышла в коридор.
- У вас есть дети? – тихо спросила она у «косички».
- Нет, - ответила та и тяжело сглотнула.
- Двенадцать лет назад я так же, как вы, стояла в коридоре, и, не выдержав ожидания, убежала. Теперь у меня сын. Тогда тоже была зима...
Мария пошла в палату. Тихо легла под одеяло. Знобило. Но через полминуты открылась дверь, и… вошла «косичка». Мария видела, как она надела кофту, продев косу через ворот.
- Тебя что, переводят в другое отделение? - спрашивали в палате.
Молодая женщина не ответила. Закрыла дверь и унесла на плечах косичку. А Мария рыдала в подушку.
Нескладное
Раньше она ходила в театр с младшей сестренкой, приводя ее на детские представления. Потом, когда невестилась, ходила на спектакли с молодым человеком. Из хорошей семьи. Молодой человек, единственный сын положительных родителей, был отвергнут – хотелось чего-то необыкновенного.
Теперь она была в театре опять с младшей сестрой, но уже как с подругой. «Необыкновенного» так и не дождалась.
Вдруг в фойе к ней подбегает тот самый парень, которого она не видела уже два года. Улыбается. Рад встрече. Она тоже улыбнулась, но виновато и поспешила в зал. Увидела только, что он с другом.
...После спектакля она с сестрой вышли из толкотни гардеробной в свежий морозный вечер. (Театр и заканчивается вешалкой.) Падал мелкий снег и искрился, освещенный огнями афиши. Толпа рассеивалась, обсуждая постановку. Парней что-то не было. Ждать их она постеснялась. Пошли с сестрой медленно, чтобы те имели возможность догнать. Она слышала снежный скрип, но сестер никто не окликал.
У входа в метро она все же оглянулась. И увидела: вдалеке шел он. С другом. Который сильно хромал. И опять ей стало стыдно, и она нырнула в метро. Уже навсегда.
Радость
Каждый день мама забирала двухлетнего Саньку из младшей группы детского сада. Он прощался с ребятами, бежал к ней, доставал скомканные вещи из шкафчика с нарисованным мухомором и покорно становился прямо - для одевания.
- Мам, а мухоморы нужны, чтобы они под дождем вырастали, а звери прятались под ними?
- Мам, а если удариться об магазин, большая шишка будет?
- Мам, а я знаю, что такое «конкурент». Это такой огурец.
- Мам, а у моего папы шапка со звездой?
Звезда на фуражке у папы была, а папы не было. Вернее, он жил в другой семье и другом городе. Видел сына лишь при выписке из роддома.
Вопросы сынишка все продолжал задавать, получая положительные ответы. Но тут за другим мальчиком пришел папа. Поманил своего сына из группы. Тот подбежал к отцу и вмиг очутился высоко-высоко на его руках. Папа подкидывал мальчонку под самый потолок. Это был их ежедневный ритуал. Вот так! Вот так! Еще выше! Сын взлетал, растопырив ручки и ножки. А Санька... смеялся. И с каждым подбрасыванием заливался все сильнее... Чужая радость, как своя. Как в стихотворении Заболоцкого «Некрасивая девочка». «Двум мальчуганам, сверстникам ее, отцы купили по велосипеду...»
Ах, какая женщина!
На юбилее руководителя фирмы было много гостей. Специалист другой компании, Светлана, заехала сюда случайно и была приглашена остаться. Ее здесь знали и приезду симпатичной и обязательной женщины всегда были рады.
Шел разгар гулянья. Сослуживцы и родственники перезнакомились – вели разговоры за обильным столом, танцевали. Оркестр исполнял заказанные песни.
- Я так не люблю праздники, - призналась Светлана своей соседке – приятной даме лет пятидесяти. – Здесь все парами...
- Я вас понимаю, - ответила та. В ее глазах были сочувствие и мудрость. У нее поздний брак. Красавица дочь на выданье, муж - в прошлом известный боксер. Женщины немного поговорили, и замужняя дама пошла в глубину зала, куда ее поманила сестра.
Светлана танцевать не хотела и вскоре осталась за столом одна. Чуть далее балагурили выпивающие и хвалящиеся друг перед другом мужчины. Один из них – в летах, но все еще подтянутый, со следами былой красы, - подсел к Светлане. Представился мастером спорта по боксу, похвалился дочерью – тем, что она очень на него похожа и скоро выходит замуж. Далее шли воспоминания о славном «боевом» прошлом. И за всем этим читалось: «Какой я молодец!»
Светлана понимала, что он так же распространялся бы перед любой другой женщиной и она здесь ни при чем. Ей словечко вставить он так и не дал. Собеседник, вернее, монобеседник предложил тост за этот вечер, за знакомство, и чтобы все были здоровы! Как в фильме «Служебный роман».
Тут подошла сестра его жены.
- Игорь, Лена заказала свою любимую песню «Ах, какая женщина». Пойди, пригласи ее.
Он нехотя встал, застегнул пиджак и отправился в зал под томную мелодию. Опять Светлана осталась в компании женщины. Они завели какую-то беседу, глядя вслед медленно удаляющемуся бывшему боксеру. Тот, наконец, отыскал взглядом жену. А она, завидя его первая, раскрыла ему навстречу руки и счастливо улыбалась.
- Скажи, тебе Таня подсказала? – спрашивала она. Но ответ ей был не нужен.