Флоренция, ты можешь наслаждаться,
Раскинувшись удачно среди моря -
Но даже в адских щелях резонанс
От непотребных действий и разбоя;
Анафема оглашена в костёлах
Бандитам и ворам лихого свойства,
И Прато, "шерсти" центр, из всех притонов
Главнейший он, его отребье
Причиной будет твоего конца, агонии,
У нас ведь не юстиция - подобие
Правопорядка, всё здесь продано,
И с возрастом больнее несвобода!
Но это к слову, вспомнил Родину;
А мы по прежнему во мраке
Столь Адском, и бредём по щебню, колдобоинам,
Встречаются такие буераки,
Что не найдёшь во всей Италии,
Где двигаться возможно только призракам и гоблинам;
Я ж проклинаю римские сандалии -
Их не надел бы, знай заранее,
В них лишь от города до пляжа и не далее,
Я еле сдерживал рыдания,
Настолько жуток был тот спуск;
Но вот восьмой открылся больж. Огнями
Усеян был, а я, признаться, трус..
Стал гида засыпать вопросами:
"Что за огни зловещие вокруг?" -
Один из них похож на колесницу
Летящую, словно Илья Пророк,
Вознесшийся во плоти милостью
Господнею. Лишь Елисей увидеть это смог,
Что проклял зло детей, его высмеивавших лысину -
И два медведя растерзали шутников..
"Что за огонь, ты хочешь знать? Изволь;
В него заключены дух Одиссея
И Диомеда - двух светил Троянских войн".
И я ему: "За что же приговор сей?
Не тот ли - знаменитый, легендарный,
Прославленный Гомером в "Одиссее"?
О если обладаешь власти даром
В Аду, Улисса, сделай милость, попроси
Отвлечься на минуту от пожара,
Сказать мне пару слов, если посильно,
Ведь вижу я, ему не сладко".
"Попробую, - ответил гид, - но я же не всесилен;
В сторонке подожди пока смогу ль его дозваться".
И призрак отзвался на призыв Вергилия,
Вот какова поэта власть!
"В чём грех твой, Одиссей великий? -
Воззвал я в этот огненный колпак, -
Не слишком ли в суде переборщили?"
"Карается измена только так, -
Сказал Улисс. - С Цирцеей поступил по-свински:
Ей двух сынов я подарил без брака,
Влюбил в себя и смылся без записки,
Но и она вначале нас в свиней преобразила,
Пришлось нам хрюкать, ждать амнистии,
Которая пришла: царицу страсть сразила,
Но у меня осталось что-то от свиньи:
Нельзя хотя на миг носить свиное рыло;
Быв десять лет в отрыве от семьи,
Затосковал по верной Пенелопе,
Похоже думали и спутники мои;
Но грех не только в том - за что я в этой топке:
Нельзя быть и военным, и святым,
Геройства подвиг светит лишь потомкам,
В бою же - разрушенья, смерть и дым;
Цветущий город Троя - кучки пепла,
Вина же вся вменилась нам одним,
И гнев Богов напрален не на дерзость -
На хитрость нашу с Диомедом:
Троянский конь расценен как бесчестность;
Эней пожал плоды победы
И Римскую Империю создал.
Но - время кончилось, что мог - поведал".
Мы вновь пошли в горящую неведомую даль.