В России позабытой Богом,
в селенье, брошенном людьми.
Погост с могилами убогий,
на паперти от храма кирпичи.
На паперти заброшенной церквушки,
среди забытых, брошенных могил.
Молюсь, молюсь, а вдруг услышит
Всевышний, что над миром господин.
Молюсь и слёзы тихо лью я,
Господь, услышь, глас сына своего.
Молюсь, во храм войти не смею,
сей храм полуразрушенный давно.
Молюсь, молюсь, ты всех прости их,
а над Россией кружит вороньё.
Молюсь, Господь, прости Россию,
услышь, глас сына своего.
На паперти заброшенной церквушки,
молюсь и слёзы тихо лью.
Молюсь, Господь, прости Россию,
кружит над нею вороньё.
Среди забытых, брошенных могил,
молюсь, во храм войти не смею.
Сей храм забросили давно,
молюсь, Господь, прости Россию.
Молюсь, а над Россией кружит вороньё.
Молюсь, за всех прощения прошу я.
Молюсь, Господь, прости грехи её,
молюсь, а над церквушкой вороньё.
Молюсь, во храм войти не смею,
молюсь, над храмом кружит вороньё.
Молюсь, молюсь за всю Россию,
Господь, услышь, глас сына своего.
Молюсь и тихо слёзы лью я,
Россию век терзает вороньё.
Господь, прости, прости Россию,
а над кладбищем кружит вороньё.
В России позабытой Богом,
в селенье, брошенном людьми.
Погост с могилами убогий,
на паперти от храма кирпичи.
На паперти заброшенной церквушки,
среди забытых, брошенных могил.
Молюсь, молюсь, а вдруг услышит
Всевышний, что над миром господин.
Молюсь и тихо слёзы лью я,
Господь, услышь, глас сына своего.
Молюсь, молюсь, ты всех прости их,
а над Россией кружит вороньё.