Посв. Я.К.А.
…Обозлившись на дом и старость,
За обманом нагнувшись в вечер,
Раздобыл себе горе-ржавость –
Величайшие псевдосвечи…
Е.А.Ермолаев
Ты явилась из заката, грусти свет той принеся.
Тишь февральских снегопадов я прошел, и ты прошла.
Безвопросностью ответишь ты туманам октября.
Ты, затмив собой рассветы, утренней звездой взошла…
= Введение =
Известно всем, зачем любовь
Всего превыше ставить вздумав,
Мы ублажаемся не вновь,
Не устрашась и смерти дула.
Известно всем, какой мотив
Дает нам силу и отвагу,
Ведь раз кого-то полюбив,
Как под щитом идем в атаку.
Известно всем…Чего тут толку
Цену любви вам объяснять?
Поэты мира без умолку
Нам не устанут щебетать!
Любую книгу, фильм любой
И песню хоть какую слушай –
Везде пульсирует любовь,
И всем подпитывает души.
Любовь – всего первопричина, -
Добра, как знаем мы теперь;
Однако, было бы не чинно
Нам умолчать о зле потерь.
Коварны муки расставанья,
Измены, лжи и клеветы,
Покинутости осознанья
И битой вдребезги мечты!
Об этом именно поведать
Хочу тебе, читатель мой,
И боли часть моей отведать,
Чтоб цену знать любви такой.
= I =
Жила в окраине поселка
Амура светлая мечта.
Она златой луны осколок,
Хоть таковою не сочла,
Но, все же, цену себе зная,
И на пылинку даже злая,
Стремясь к абсурду чистоты,
Не чужда была простоты,
Душевной нежности и чувств.
Она к любви не раз стремилась,
И страсти пылкой был не пуст
Огонь очей, и сердце билось,
Но гордость тихая томилась,
И ею ум был нежно густ.
Для ней мы имени, читатель,
Средь данных миру, не найдем.
Но имя дать – красе заем,
Нам надо, добрый созерцатель.
Пусть зваться будет Валентиной,
Венец творений идеальных,
Мечтаний явится картиной
Средь блеска залов зазеркальных.
Саму себя прекрасно зная,
И с зовом сердца не шутя,
Она смотреть пристальней стала,
Ища попутчика в путях
Нелегких, грустных и далеких,
Но ценз у ней завышен тем,
Что было из трудов нелегких
Не вызывать у ней совсем
Тончайших критик нити мыслей
(Хоть в чем-то нравится ей, в смысле),
И неулыбчивою всем
Была удача приглянуться
Красе лучистой, что во тьме
Три солнца сразу зажигала,
И страсть жестоко обнимала,
Лишь стоит вслед ей оглянуться!
Она нередко предавалась
Размыслий думе, что в пути –
Им Валентина отдаваясь,
Себя пыталась изучить,
Понять смысл жизни, идеалы,
Любовь и счастье, тайны гнет;
Могла любому дать совет,
И успокаивать немало
Любого зла страдавших от.
Проста она и мягка была
Душой, характером, а тот –
Как пуха горсть, что призастыла
В унылом, робком ожиданьи
Порыва ветра, как в страданьи
Была лишь тверда духом и
Не отягощена думами –
Те были легки и быстры,
Как света луч, во тьме летящий,
Слова из уст ее остры,
И речь – как пламень был горящий,
Но говорила торопливо,
Себя слегка лишь смущена,
Хоть тему знала справедливо,
Речь была чуть приглушена,
Ведь Валентина всеми зналась
Чуток стеснительною, но
Она лишь больше украшалась
Смущенной скромности венцом.
Красу писать ее не в силах –
Здесь беден даже наш язык,
Готовый славословит милых
Не в красноречиях простых.
Но все ж, читатель, надо дать
Нам Валентине описанье,
Чтоб прочитавший смог понять,
О ком идет повествованье.
Стройна, высока Валентина,
Легки движенья и просты,
С нее писались бы картины,
Но все обрушены мосты
Надежд красу ее оставить
На глади белого листа –
Ее, как жавронка, заставить
Застыть в безмолвии нельзя,
Она к свободе жаждой млеет –
Да что сказать? Любой немеет
При виде этой красоты –
На пике этой высоты
Преуспевается блаженством
И независимости льдом,
Прекрасных линий совершенством –
Весь наш рассказ идет о том.
Ее походка – как полет
Листка, что падал безмятежно,
Она в любой толпе идет
И узнается всем неспешно.
Непринужденною идя
Своей походкой чуть летящей
Пять километров – не шутя –
Средь улиц и кварталов спящих,
Она ходила в школу, где
Уже училась в старших классах.
Вам расскажу, хотя нигде
Я не нашел, порывшись в массах
Томов, любовью изобильных,
Красы достойно описанье
Ее очей, искрой обильных
И чернотой очарованья.
Как ночь-кудесница прекрасны
Глаза ее – они ясны,
Они волшебны, и напрасно
Средь ярких отбликов весны
Мы ищем их отображенье,
Нам не найти, она – одна,
И справедливо восхищенье,
Какая, все-таки, она
Стройна, красива, идеальна,
Как для любви лишь рождена,
И хоть не кажется реальным,
Но не была измождена
Гордыни тонкой пеленою –
Она скромна (я повторяюсь),
Вам бы понравилась такою,
Читатель мой, не сомневаюсь,
Как вам ее я описал,
Однако правду лишь сказал,
Ведь приукрашивать привычку,
Как для успеха лжи отмычку,
Я терпеливо отвергал.
Одета просто, аккуратно,
За модой глупой не стремясь,
И было ветерку отрадно
Ласкать чуть слышно, не боясь,
Ее волос прекрасных пряди
Каштана цвета, а лицо –
Оттенка нежна и светло,
И был на все готов бы ради
Лишь раз увидевший ее.
Ну ладно, хватит, про нее
Уже немало я сказал,
Как смог, я Валю описал.
= II =
Теперь, читатель терпеливый,
Я расскажу, не торопясь,
О юноше, кто там родясь,
В поселке том же, и томимый
Немного поисками всех
Тайн идеалов ярких, тех
Вещей, как истина, любовь,
И было это все не вновь.
Учен, серьезен, любопытен,
Он цену слова твердо знал,
Непринужденно был обыден,
Хоть в мелочь смысла много слал.
Разврата взглядов непристойных
Он тьму гневливо отвергал,
Но ценность внял красы достойных,
Эстетом рьяным рано стал.
Воспитан строго, горделиво,
Но скромен был и молчалив.
Нечасто был он говорливым,
Но не лишь стопочки разлив.
Он, душу часто изливая
Огнем стихов иль нот рекой,
А также кистью малевая,
Все идеал искал такой,
Чтоб сердце сладко замирало
В блаженстве вечном красоты,
Любви и честности; немало
Искал средь многих простоты,
И в сердце углубляясь часто,
Хоть становилось и ненастно
В душе от пролитости дум,
Как будто ветер болью дул,
И вымел листьев тьму печали;
Тоска и ревность место знали,
И гнет их тяжко бременил
Размыслий чувства, что остались
От серой строгости чернил.
Для грусти, все ж, осталось место –
Любовь печали стала вместо.
Как назовем мы музыканта,
Кто небо нотами копал;
Поэта, ревности таланта,
Кто лиру строками достал,
Аж убежать едва удалось,
В погоне рифмою гоним,
Но, все же, музою любим,
Что в слов капкан едва поймалась;
Любви художника, что ищет
Он, кистью лишь вооружась,
Прекрасных линий идеалы,
И упражняясь в них немало.
Не философствуя, он пишет
Костер размыслий, что ложась
На думу мыслей, рвет оскалы!
Как юношу мы назовем,
Не вижу разницы, читатель.
Пускай он будет Алексеем –
Не из фантазии заем,
И разум пусть тоской засеян,
Прекрасных дум поэт-мечтатель!
= III =
Они не встретились случайно,
Ходя по улиц сети дней,
И не искали непечально
Подруг, друзей огнем очей.
Судьбой слились непринужденно
Их жизни разные пути,
И день, от осени рожденный,
Был призван их соединить
В одном и том же классе, ведь
Они до этого не знали
Друг друга, не подозревали,
Что им судьба захочет спеть
Наитий добрых начинанья,
Чтоб лишь от ихнего сознанья
Уже зависело все то,
Что есть взаимоотношенья,
И хоть не знается легко,
Но не считалось прегрешеньем
Огня пушистое тепло,
Любовью первой что назвали –
Ее пока они не знали
И не пытались узнавать.
Свободней не были, чем стали,
Ведь не хотелось признавать
Любви горячей сеть из стали
Но, даже если б обсуждали,
Им явно было б наплевать.
Они заметили друг друга,
Чуть пригляделись поострей,
Въедаясь мыслями упруго.
Так что подумал он о ней?
Наш Алексей был горд, серьезен,
Наружу мыслей не пускал,
И никому б он не сказал,
Что у него на сердце – осень,
Или цветы весны цветут.
Запала в память Алексею
Та Валентина, и взойдут
Надежд на некую затею
Посевы нежные любви…
«Какой любви?! С какой же стати?
С какой же радости любить
Ее я должен? Нет уж, хватит!
Она прекрасна, но не значит,
Что должен падать в ноги к ней!» -
Так наш подумал Алексей.
Но сердце необычно скачет,
И рад стал Алексей всему:
И даже пасмурному дню,
И ветерку с дождем усталым,
И снегу с ароматом талым,
И подзамерзшему цветку,
И ветром сорванну листку,
И солнца лучику, что тучи,
Хоть изредка, но пробивал.
Пусть осень всех тоскою мучит,
Наш Алексей каким-то стал
Счастливым, радостным – теперь
Ходил он в школу, как на праздник,
Читатель мой, ты мне поверь.
Так что причиной стало страсти,
Любви счастливой огонька?
Не Валентина ли случайно
Вскружила сердце паренька,
Что тот стал мучаться отчаянно
С теплом волнующихся чувств?
Здесь спорить трудно, ты же пульс
Любви, читатель, не обманешь;
Виной всему – Валюша та,
Не позовешь и не приманишь –
Она живет, чтоб искушать.
Вскружила голову Алеше…
А что подумала о нем
Сама она? Узнать бы, что же…
Тут не задеть ее огнем
Амура стрел не получилось,
И – как же так?! – но, все ж, случилось:
Она в него чуть-чуть влюбилась;
Случайный взора Алексея
Ей взгляд глубоко обжигал
Сердечко, что в груди томилось.
А Алексей не ожидал,
Чем может дело обернуться,
Не строил планов, не гадал,
Лишь счастлив был, что окунулся
В бездонный неги океан,
И не какой-то был здесь план,
А волей судеб все случилось,
Нежданно, будто бы приснилось.
Молчал, страдая, Алексей,
В прекрасном чувстве ей признаться
Стеснялся, скромничал, и к ней
Он не решался приближаться
В опаске ею отрешенным
Вмиг оказаться, ведь она
Мечты разбить его могла,
И Алексей стал б обреченным
На муки вечные любви
Глухой к нему и безответной,
А страстью он объят конкретной –
На помощь Бога лишь зови!
Два года вместе с Валентиной
Провел наш в школе Алексей.
Пусть дни обрушились рутиной,
Он счастлив был любовью к ней.
И каждый день дарила счастье
Прекрасным взором карих глаз
Валюша. Позабыв ненастья,
Наш Алексей впадал в экстаз!
Такая, но и непременно
Любви история плелась,
Когда вдруг гордость взорвалась
У них двоих одновременно,
Возненавидели любовь,
И чувства, что любовь рождала.
Она мотив себе достала
Там, где и он. Уже не новь,
Тот факт, что глупо и банально
Любовь на гордость променять;
Ну а обратное реально,
Лишь если только время – вспять…
За муки эти и страданья,
Из виду робость упустя,
Они, любовь во всем виня,
Свои подчеркивали знанья,
Не зная даже цену дня.
Любви златая цепь связалась,
Непонятой же оказалась,
Вменившись казнею свободы,
Как будто каменные своды
Их душат, радуя лишь в снах,
И, охладев друг к другу сильно,
Ни слова даже не сказав,
Свободы напились обильно,
Но никого тем не предав.
А Выпускной у них прошел,
И Алексей наш с Валентиной,
Не говоривши с ней, ушел,
И сердце, вроде бы, утихло…
Пошли дорогами они
Своими, разными, и дни
Их друг ко другу не сведут.
Та Валентина поступила
В большой, престижный институт,
Слегка обмениваясь мило
Речами, взглядами – ей друг
Вмиг стал один нахал проворный –
Плевать Алеше было, знал
Хоть эту тему он просторно,
Но, все ж, в душе он ревновал.
Проныра тот был смел, настойчив,
Дотошен, нагл и терпелив,
И в убеждении устойчив,
Чтоб взор Валюшин захватив,
В блаженстве гордом пресыщаться.
Под маской мягкой простоты
Корыстный умысел скрываться
Изволил. Что ж, скажи, кто ты?
Его Игнатом звали просто,
Высок он был, и не блистал
Умом своим иль красотой,
Однако, парень был простой –
Как Алексей он гордо носом
Не воротил, но выбирал
Он, зная те же аппетиты –
Губа – не дура, что сказать!
Он вздумал с Валей зажигать –
Так ведь зажег, не запретите!
= IV =
А, между тем, наш Алексей
Свободу воли не предав,
Призвался проходить в рядах
Вооруженных сил своей
Любимой Родины – России
Он службу срочную два года –
И добровольно, не насильно,
Хоть в армии сейчас не мода,
Как говорится, послужить.
Хлебнул Алеша там немало
Лишений, тягостей; тужить
Пришлось по дому, где осталось
Все, дорогое для души:
Любовь родительской заботы,
И беззаботной вкус свободы –
Тут хоть до вечера пиши…
Пройдя жару полей беспечных,
Где с автоматом, вещмешком,
Летал, изнемогая в маршах вечных,
Где было б всласть идти пешком;
Пройдя ночей мороз кусачий,
Где застывал он в патруле
И в карауле, где с задачей
Справлялся он не налегке;
Деля с товарищами радость
Письма, пришедшего из дома,
Иль очередную службы тягость –
Перечислять тут можно долго.
Да и зачем перечислять
Нюансы жизни вам солдатской?
Чтоб их чуть-чуть хотя бы знать,
Им надо вам самим предаться…
Всех тягот шторм, лишений разных,
Наш, стиснув зубы, Алексей
Претерпевал, признав негласно
Надежды помощь, чувствий к ней,
К той, сердце кто околдовала
(О Валентине речь идет),
К той, кто любви его не знала,
Имея вместо сердца лед.
Да, Алексей надежду тешил,
И ей крепился, грезил, жил,
И посему он нос не вешал,
Не тосковал и не тужил.
Было мечтой его примчаться
В свой край родной (что на побывку),
И целый месяц наслаждаться
Домашним счастьем, не забыв ту…
Да как забыв?! Он к ней и ехал;
Он повзрослел, он осмелел,
Он стал серьезней; и не мешкав,
Приняв решенье, полетел,
Домой приехав, к ней звонить,
Чтоб встречу поскорей назначить –
Чтоб изложить всех мыслей нить
И чувствий груз души означить.
Он целый год сей встречи ждал,
Ночами подолгу ворочась,
Готовил речь, переживал,
Сей заморочкою морочась:
Сказать, излить, с души свалить,
И снова ехать уж спокойно
Годок оставшийся служить,
Служить отважно и достойно;
Чтоб чистой совестью облекшись,
Ей на суд все переложив,
Что называется, отпевшись,
И раны сердца заживив,
Служить и жить потом спокойно.
(Но сей мотив – не основной,
Надежда брезжила тихонько
Найти у Вали в сердце той
Какой-то отклик своим чувствам).
Что говорить? Уж больно густо
Намеренья я описал.
Скажу теперь, как это сбылось,
Ведь Леша про одно мечтал –
Совсем не то осуществилось…
= V =
…Сладчайший Вали голосок
Слух Алексея растревожил.
Он нежен, бархатен, как сок,
И все сомненья уничтожил.
Он ей серьезно предложил
Для разговора повстречаться,
И невзначай он приложил
Намек, что будто бы признаться
В любви и чувствах напрямую
Он хочет к ней (и это - правда),
Но просекла она «шальную»
Алеши мысль. «Быть может, завтра…» -
Вид не подавши, согласилась.
И, вдруг, явилось сто причин,
Лишь б встреча не осуществилась.
Так повторилось не один,
Не два, не три – четыре раза,
А отпуск близился к концу,
Остался вечер лишь в запасе,
И уезжать пора ему.
Вот, были проводы в разгаре,
И Алексей ей позвонил.
Ответ от ней элементарен:
«Мне, - молвит, - больше не звони…»,
И трубку бросила, паскуда…
Был ошарашен Алексей,
Гудки он слушал три минуты,
Такого он не ждал от ней…
«За что? С чего? И почему?» -
Гудки с вопросами смешались.
Она вогнала нож ему
Прям в сердце, даже не смущаясь,
Нож боли дикой и обиды,
За что, про что – не объяснив,
И Алексей, сим быв убитый,
Обиду горькой вмиг залив,
Умчался в поезде на службу,
Уехал мрачным он, как тень…
Она мечты его разбила,
Как он когда-то полагал,
Что не его она любила,
Что он в иллюзию впадал…
Она задела его гордость,
И Алексей наш посчитал
Ей не прощать такую подлость,
Как если б в душу кто наклал
И плюнул смачно не колеблясь
Ему…Эх, если б только знал,
Не стал бы верить, ждать, надеясь…
Ей первым он не позвонит,
Не подойдет, и не напишет,
А сердце в ранах все, болит,
И на душе его – затишье.
Хотя, причем тут сердца боль?
Он все же гордым был, не скрою.
Боль самолюбия – оттоль?
Смущался мыслию такою
Он иногда, предав размыслий
Душевный груз в себе самом.
Противоречили все мысли
И тяготился он в таком
Тягчайшем состоянии…
= VI =
Прошло полмесяца с тех пор,
И мрак ушел апатии,
И выткнул с сердца он топор,
Наш Алексей, и написал
Он Валентине все ж вопрос:
«За что?». От ней он прочитал
Ответ, как будто бы всерьез:
«Совсем другая стала я,
И ты меня совсем не знаешь.
Живу я в новом мире, да!
Когда ты от меня отстанешь?!»…
«Тупая, подлая свинья!!!» -
Наш горько вскрикнул Алексей,
И написал опять слова,
Вопрос второй имея к ней:
«За что меня ты ненавидишь?» -
От ней ответа не пришло.
Так, хоть захочешь, не обидишь,
Не издавая даже слов,
А лишь отмалчиваясь гнусно…
«Пошла ты в …!!!» - он написал,
И вместо боли стало пусто
На сердце. Вроде, полегчал
Груз боли дикой и обиды.
Тут друг советов пару дал
И успокоил. Позабытым
Души порыв времен тех стал.
Все!.. Нет идей и даже слов
У Алексея к Валентине.
Огонь сугробами смело,
И чувства утонули в тине.
Любовь погибла… Нет, не так! –
Любовь погублена. Виной
Трагедии простой такой –
Причин, казалось, больше ста –
Ан нет, виной здесь двое:
И Алексей, и Валентина.
Они, глупцы, друг друга стоят –
Вот объективная картина!
= Заключение =
…Ты, Алексей, еще тот олух!
Ты упустил свою звезду,
Кидал дела и мысли в воздух,
И справедливо ты тоску
Ту заслужил, и поделом.
Прощелкал ты своим … лицом.
Ты счастье проморгал свое.
«Как? Почему же, е-мое?!».
Алеша! Ты тупой болван.
Ты тактику не ту избрал.
Для впечатления болтал –
А лавр успеха не сорвал.
Для впечатления молчал –
Не зацепил вниманья даже!
С той целью – музыкантом стал,
Фигня от Валентины та же:
Не замечает ничего,
Ничем не заинтересуясь.
Он так и эдак, но ничто
В глазах Валюшиных красуясь,
Ни ясный ум и ни талант,
Культурность, скромность и отличье,
Он сразу – и простак, и франт,
В каком бы ни было обличье –
Как появлялось, исчезало,
В них не оставив и следа.
Ее лицо, верней, … не мало
Тон безразличья облекал
И наглой хитрости. Увидеть
Не мог ты это, Алексей?
Что может эта тварь обидеть
Тебя насмешкою своей?
Я повторю, ты путь не тот
Избрал к знакомству, Алексей.
Тебе сказать бы надо «Стоп»,
А ты все тащишься за ней…
Не без политики в любви –
Теперь ты сделал этот вывод,
Анализировав свои
Ошибки, промахи. Иди вот,
Не повторяй ту глупость, хватит!
И помни, друг, что с красотою
Рука об руку счастье ходит
Нечасто – сам себе ценою
Такой нелегкой доказал,
И будь уверен и настойчив,
И понимающ, весел. Став
Простым и инициативным, впрочем,
При этом чести не предав,
Не совершишь ошибок прежних.
Вперед! Ищи средь бликов вешних
Любовь свою счастливую,
Быть может, и красивую…
А что тебе сказать, Валюша?
Ты, вроде как, во всем права…
Но раз тебе не Леша нужен,
Зачем такие ты слова
Бросаешь в уши Алексею,
Ничем их не обосновав?!
Ты возвеличилась своею
Красой, неповторимой став,
Но не увидел в тебе Леша
Твоей обратной стороны:
Стервозности конкретной, также,
Гордыни крепкой пелены,
И жажды крови пить сердечной,
И бить сердца, прям как хрусталь,
И эгоизма груз беспечный,
И сердца безответну сталь…
Ну что ж, вперед! Желаю счастья
Тебе, Валюша, только вот
Побереги свои запястья,
Когда тебя закинут в тот
Сугроб предательства в любви –
Все может быть, не говори…
Но в счастье я в твое не верю,
И счастлив буду, когда ты
Окажешься, все ж перед дверью,
И дел своих пожнешь плоды…
III курс ТВТИ, 28 августа 2005г – 21 мая 2006г.