Мама, мы теперь все неизлечимо больны.
Чёрт знает, когда мы сели в этот поезд,
Чёрт знает, когда мы перестали видеть цветные сны,
Чёрт знает, где и с кем спит теперь наша совесть.
Мы чужие имена вырезали друг другу на сердце,
Мы, не разбираясь в нотах, пели песни чужие,
Мы рисовали в блокнотах чужие лица,
А потом прошла жизнь, и теперь мы полуживые
Но тогда, когда было лето,
Когда утро было недосягаемым, а первая сигарета сносила с ног,
Мы дышали, верили, улыбались – жили,
И казалось, что во всём и везде присутствует бог.
Бог кончается там, где кончается вера.
Где кончается вера, начинается полужизнь.
Мама, мы все тяжело больны, и примера
Излечившихся нет, поэтому неизлечимо.