Летом дети смотрели, как рожает кошка. Окрепшие желудки не подавали признаков отвращения. Конечно, это хотелось прекратить, но роды кошки были одним из немногих реальных развлечений. Дети часто врут, но не так как взрослые. От их вранья никому никакого вреда нет. Так же взрослые врут детям и часто это не во вред. Дед Мороз канул в лету. Он мог бы валятся в снегу и воображать себя Тони Монтаной совокупляясь со снегурочкой. Эта история забавней и ближе, тут и подарков не нужно никаких. Наверное, весь мир построен на вранье. Кто-то говорит правду и тем самым тоже врет, потому что всем кажется, что люди честны перед собой. Но это ***ня.
Казалось, что кошка рожает правду. Она вытоптала ложбину в стоге соломы и поедала какую-то отвратительную херню родившуюся вместе с котятами. Наконец-то наступит XXI век, подумали дети. Теперь мы повеселимся.
В саду ветеран стрелял по воронам из дробовика. Вспоминается старый вестерн, который дети смотрели недавно. Приходилось протягивать проволоку на улицу, чтобы антенна ловила канал. Вороны напомнили ветерану фашистов. Фашисты сломали ему пальцы, и он не мог попасть даже в дерево с расстояния пяти метров. Хорошо, что существует спиртное. Без спиртного не было бы Хемингуэя или Джека Лондона. Без спиртного во всей округе не было бы ворон.
Кошка выглядела как мать всех животных. Такой у неё был спокойный и умиротворенный вид. Хотелось снять про неё длинный художественный фильм. И никакой тебе жалости и ностальгии.
У ветерана была лошадь. Черная такая лошадь, высокая и с жирной шерстью. Куницы заплетали ей косички в гриву. По субботам он катал детей на лошади, без седла. Он вел лошадь на поводке в гору и вниз. А потом приводил её к реке, и она пила воду, а дети смотрели. Так заканчивался день каждой субботы.
Как-то ночью послышались выстрелы. Кроме ветерана никто не пользовался ружьем, и сезон охоты открывается только в конце августа. Детям было страшно. По дому ходили встревоженные взрослые, а взрослые не тревожатся по пустякам ночью. Они сказали детям спать. Дети не хотели спать, и пошли с взрослыми. Дети думали, что никогда не видели смерть, если кого-то убили – это будет реальней, чем роды кошки. Дети переглянулись.
Когда все пришли на берег, дети увидели ветерана, который сидел на земле и казалось, что он плачет или у него такой плохой смех. Возле берега в камышах лежала лошадь, она казалась намного больше, чем была днем, когда ветеран подсаживал детей. Своими искореженными руками он мог бы поднять и лошадь, если бы захотел. Какой-то он сильный был.
Что случилось той ночью детям рассказали родители, за завтраком. Только вот факты скучны, тем более, когда они очевидны. Как было на самом деле? Может всё приснилось. Может всё это начало большего дерьмового детектива?
Он встал среди ночи и пошел в сарай. Выглядел он так словно выспался за все бессонные ночи своей жизни. Как старухи, которые узнали, что закончилась война. Так он тоже выглядел. Он повел её к реке. Он шел самой длинной дорогой и позже начался сильный ветер. Возле дамбы скрипела ржавая сломанная ограда. Где-то лаяли собаки и листья на деревьях шелестели, точно как помехи в телевизоре. Наверное, начнется дождь, сказал он, обращаясь к лошади. В такие моменты можно и со своей рукой разговаривать. В его случае с покалеченной рукой. Кто-нибудь другой вряд ли полез бы в реку в такую погоду да еще и ночью. Ветерану захотелось помыть лошадь. Лошади не особо хотелось этого и она предчувствовала неладное. Но она родилась в рабстве и поэтому пошла. Они шли пока вода не доставала до лошадиной шеи. Потом они остановились. Ветеран уже почти не чувствовал дна. Он навалился на спину лошади, а у неё копыта вязли в почве. Ветеран обхватил руками ей голову, он полз выше и выше, потом падал, потом снова влезал на лошадь. Он мог заплакать, а мог громко рыдать. Об этом никто никогда не узнает и последний свидетель уже нахлебался воды и громко сопя носом, в конце концов, захлебнулся. Ветеран почувствовал что-то вроде жалости и еще что-то в этом роде. Он чувствовал себя просто ужасно. Он чувствовал.
Самые сильные и громкие мужчины вытаскивали лошадь на берег. Дети подошли к ветерану, а он всё плакал своим дурацким смехом. Им стало жаль его. Все остальные принялись жалеть лошадь. Взрослые схватили детей за руки, и пошли домой, спать.
Утром, за завтраком дети слушали факты. Взрослые так любят факты. Дети не верят фактам, а верят своим глазам. В округе давно никто не умирал. Никто никогда не стрелял в себя. Или если ночью прийти на берег. Если прийти туда следующей ночью или через неделю, что они там увидят?
Днем нужно спрятать котят. Иначе взрослые их утопят.