Ля мольта джентэ, э ле диверсе пиаге
Авеан ле лючи мие си инебриатэ,
Ке де ло старэ а пианджерэ эран ваге.
Их раны, эта кровь всех душ проклятых -
Тех, сбившихся с пути и опьянённых,
Заставили меня лить слёзы непрестанно.
Вергилий вопросил: "Что ищешь в этих тёмных
Покрытых кровью и отбросами пещерах
Среди несчастных тел, столь грубо расчленённых,
Не делаешь ни шагу первым -
Надеешься все жертвы сосчитать
В ужасных ямах с ароматом скверным?
Луна даёт сигнал нам время не терять,
Часы летят, и надо торопиться,
Нам предстоит страшней увидеть во сто крат".
"Здесь дед мой Джери должен находиться, -
Так отвечал я моему Вергилию. -
Он пал когда-то от руки убийцы;
О кровной мести все забыли -
Родня и дети, внуки, братья. Стыдно!"
Но шеф размашисто шагал по адской пыли
И мне ответил: "Смысла в том не видно;
Что можешь для него ты сделать?
Тебя же, знаю я, он ненавидит,
Его я видел, Джери Белло,
С лицом сердитым, и грозил тебе он пальцем,
Крича: "Саккетти жив ещё на свете белом!" -
Ты ж занят был беседой со страдальцем
Бертраном Борном безголовым".
И мы пошли кругами дальше,
Пока не встали над последним ровом,
Который в сумерках казался бледно-серым,
И леденела кровь, таким он был суровым -
Многоголосый вопль звучал сиреной
И, точно стрелами, вонзался в сердце;
Я уши пальцами заткнул, мне было скверно.
И если бы собрать больных Маренны,
Тосканы и Сардинии всех вместе,
Где тиф, холера и чума обыкновенны, -
И то бы показалось райским местом
В сравнении с последним Малебольжем,
Где вонь гангрен и гной, и все болезни...
Концерт страдальцев было б ещё можно
Перенести, но смрад и запах столь ужасен,
Что валит с ног и прокажённых;
Меж тем мы были в близости опасной
К чумным, холерным и туберкулёзным,
Но благодать Вергилия спасала
От всей заразы, наполнявшей воздух;
Больные - кто сидел спина к спине,
Кто умирал ещё раз в жалких позах;
Фантазия убийств присуща Сатане:
На всех казнимых напустила вшивость
Такую, что спасенья нет.
Хоть ты чешись, хоть кожи всей лишись -
Что может быть ужасней зуда?
Всё это - тем, кто был фальшивым,
Зловредным и двуличным другом,
Кто деньги лил из меди, называя золотом,
Кто самозванства болен был недугом,
И даже те, кто подражал другим по молодости -
Все в этом больже под десятым номером
И всех их с правдой разделяет пропасть:
Сколь тяжек греж, пусть знает каждый,
Отход от истины - он хуже всех грехов,
И кто фальшив, тот в этой яме страждет.
Что гаже лжецарей и лжепророков,
Алхимиков, сожжённых в Сьене?
И подражатель голосам Капоккьо -
Я с ним учился в школе вместе,
Поддельщик был он гениальный -
Теперь страдает в этом месте.
Обман - извечный враг Созданья:
Змий обманул людей невинных
И этим ввергнул их в изгнанье;
Я ненавижу ложь. Аминь.