Когда, в спину уперши копьё,
Меня выбросят прочь за ограду,
Я сидеть буду в гноище смрадном,
На себе раздирая тряпьё,
Словно серый и сморщенный гриб;
И пронзит вечный, Господи Боже,
На хулу неприкрыто похожий,
Купол неба надорванный хрип.
А на голову выпадет снег.
Прокляну во мгновение ока
Многословною притчей Востока
День, в который рождён человек,
Растворивший слезой питиё.
Но раздастся из ветра, из бури:
«Погоди, Я на собственной шкуре
Испытаю твоё бытиё!
А теперь же ну что ты молчишь,
Что Меня безрассудно тревожишь,
Чем ты был, отвечай, если сможешь,
В смертный час Гефсиманской ночи?!
В час когда, никого не виня,
Ко Кресту пригвождён среди прочих
В небо Сам Я взывал: «Авва Отче!
Для чего Ты оставил Меня?»