От терминов гулких – слова не огонь, -
Бумага не станет корчиться.
На выдумки хитрая книжная голь
Ввела в обиход словотворчество.
Ветшающий миф про добро и зло
Расшатывая, подтачивая,
На крепость устоев в атаку пошло
Словесное воинство вкрадчивое.
Пороку отменные кумовья –
Слова, что так любим мы ввинчивать...
Чтоб приукрасить обличье хамья,
Придумали слово «вспыльчивость».
Настойчивым наглого назовут –
Так свинтусов звали вепрями!
Романтизируя подленький блуд,
Придумали слово «ветреность».
Себя предприимчивым – знай не кори, -
Хапуга назвать не откажется;
Не стая подонков – юнцы-бунтари
Во тьме над прохожим куражатся.
Идут извращенцы под стяг «меньшинства»,
А толпы ****ей в «искания»:
По ****скому блату им ****и-слова
И путь подарили, и звание...
Словесная вволю вершится игра:
Податлив язык – не артачится.
Смотрите - к убийцам из-за угла
Примерили слово «повстанчество»,
И жажда выродков – резать и жечь, -
Свободолюбьем прозвана:
«Своя у них правда, - мне слышится речь, -
Да жаль, мещанином не познана...».
Винцо вселюбви, всетерпимости квас
В бокалах словесности пенится:
Трагичен подонок, облаявший вас,
Изюминка есть в изменнице...
Есть шарм, говорите, в жулье и в жлобье?
В громилах – надрыв? Не взыщите же,
Что правду в своём душегубьем досье
Уже отыскали душители...
Ну что ж... Даже если и впрямь она есть -
Их правда, - не стану вникать в неё!
Мне нравится в женщинах женская честь,
Мне люди милы деликатные!
Пожив и изведав, кто близок, кто чужд,
Я понял – и дело не в возрасте, -
Что шарм демонический – лживая чушь,
Что нет обаянья в стервозности.
И славлю закон, по которому шлют,
Со злом не играя кокетливо,
Под стыд – за бесстыдство, за низость – под суд,
И в пекло – исчадье пеклово!