О, дай припомнить, как она гадала,
Лгала, быть может, вправду, может быть,
Плела плетень заученной годами,
А то ещё веками, ворожбы.
О, дай припомнить, как она вязала
.................................,
У Южного Рязанского вокзала
Поблескивая медною серьгой.
Р. Гар, год 1977
Скамеечки стояли вдоль перрона.
Приметил я цыганскую семью,
и мы с женой цыганского барона -
представилась - присели на скамью.
О, дай припомнить, как она вязала
слова во фразы – их одну с другой,
у «Южного» Рязанского вокзала
поблескивая медною серьгой.
Он рядом цокал языком и цыкал
большим клыком под фиксой золотой,
под мужика одетый старый цыган,
как будто бы воскресе граф Толстой.
И до сих пор стоят перед глазами
и солнце, что позолотило медь,
и летний зной,
и всё, что рассказала
про табор за Окою, и медведь
ручной и старый, сивый от печали.
Цыганский граф на скрипице играл,
медведь плясал-
опп-па,
ромалэ, чавалэ –
потом лавэ по кругу собирал.
Браслеты на запястье, в кольцах пальцы –
всё больше серебро и та же медь.
Катилось солнце пОд гору, как пяльцы,
а в них распятый крестиком медведь,
как будто нитью золотою вышит.
В глазах померкло и в ушах звенит.
Вдруг пяльцы стали подниматься выше,
как солнце поднимается в зенит
и вкруг него горят протуберанцы.
И шевелятся прямо у лица
цыганские коричневые пальцы –
на каждом два, а то и три кольца.
Гукнул кого-то цыган, громко гикнув,
и тут же прилетел на ветерке
крылатый цыганчонок, юный Гипнос
с головкой мака в тоненькой руке…
Да и не долго ждать теперь цыганам,
судьба потрафит. Знаю, у таких
всё впереди: и трафик из Афгана,
и терема на берегах Оки.
Р. Гар.