Толпа вопила: "Клоун вновь приехал!
Мы ждали долго! Начинай кривляться!
Хотим мы зрелищ, музыки и смеха
До колик, чтобы по полу валяться.
Ты рассмеши нас, старый, рыжий клоун!
Расселись чинно в зале. Ожидаем.
И не тяни, показывай нам шоу!
Мы тут уже терпение теряем.
Да выходи скорее на арену!
Уж публике пора бы развлекаться.
А нет, тогда найдем тебе замену,
Не жалко нам с тобою распрощаться.
Для нас ведь ты всего лишь старый клоун.
Паяц, фигляр, комедиант, кривляка..."
А клоун в этот миг парик свой тронул,
И отвернувшись, тихо он заплакал...
В груди заныло, защемило сердце.
Спина согнулась, стала коромыслом.
Скукожилось все старенькое тельце,
Как тот пиджак на вешалке, повисло.
Болели руки, и не гнулись ноги.
Колени ныли, быть грозе, наверно.
Давленье поднималось. Ведь в дороге
Недавней, ощущал себя он скверно.
Из-за кулис он посмотрел устало.
Довольны все, и сыты, и одеты.
Людей набилось в этот зал немало:
Прически, кольца, броши, туалеты...
Вдруг, в глубине огромнейшего зала,
Увидел добрые глаза напротив.
Та женщина Его лишь ожидала,
На сцену глядя в полуобороте.
Увидел он, как вспыхнуло волненье,
Зарделась вся, в смятеньи, еле дышит.
Как будто ощутив прикосновенье,
Он тотчас бодро на арену вышел.
Как он играл! Остановилось время!
Блистал! Пленял! И был так откровенен!
Он для Нее играл! И без сомненья,
Никто так не играл на этой сцене!
Для иллюстрации использовано картину Alexander-wang-accesso "Грустное настроение"