Не рвалось, не рвалось – подошло к черте:
Огонёк на плите, а слова – не те…
Дорогие глаза и остывший чай,
Тихий вздох невзначай, а потом – прощай.
А сперва похвальба – или, может, мольба;
Не поймёшь ничего… а потом – судьба.
Ворошить-ворошить, и прощай сказать,
В узелок завязать, на судьбу списать…
Дорогие глаза, колыбель-глаза…
По клеёнке сухой не скользнёт слеза.
Ах, конец – не венец, а снаряд-свинец –
Чтоб закаялась душа в бубенцы звенеть.