Зябко кутая плечи, негромко,
одиноко тоскует душа.
Вместо сердца - воронка. Иконка
держит вахту. Горит, не спеша,
чтоб самой не застыть, не пролиться
янтарём, чуть живая свеча.
На святой образок помолиться
круглолицая вышла, ворча,
спотыкаясь о пышность и ветхость
задремавших в ночи облаков,
застелила позёмкой поверхность,
расплела вязь ручных узелков
у стола, что один охраняет
опустевший отеческий дом:
угловатый, себя подставляет
под забытый семейный альбом -
в нём уют и тепло. С тишиною
разговоры ведёт полуночь,
материнская радость - с виною,
а с болезнью - года. Превозмочь,
пересилить, дожить и дождаться
восходящего утром огня,
прикоснуться, обнять, не прощаться,
отогреться у нового дня!
Башмаки торопливых прохожих
протирают дорожки-пути.
Сколько их - одиноких, похожих,
ожидают нас?!
Мама, прости.