Как-то раз на Ваганьково в полдень
Человек, в никуда посмотревши,
Словно что-то спасительно вспомнив,
Рубанул, белой розой расцветши:
' Постояльцы и гости погоста,
Исповедуюсь, каюсь пред Вами!
Не сочтите меня за прохвоста,
К милосердию робко взываю!!!
Надо сбросить космический камень,
Что возлёг на душе по-земному!
Вы б такой хоть бы миг потаскали -
Позвенели бы стужей к зубному!
Открываюсь ракушечкой кроткой,
Много шире Большого каньона!
Я - потомок династии Йорков!
Принц наследный английского трона!
Я - смиреннейший Ричард Четвёртый
И не смейте сейчас усомниться!
Есть во мне запредельная твёрдость,
Но пред Вами рискну распылиться!
Ричард Третий, папаня могучий,
Пал при Босворте в битве геройской.
И Тюдоров поганая туча
Над судьбой призависла со злостью.
Я был мал, четверть века ховался,
А затем отшпионили, гады.
Впрочем, смерти отнюдь не пугался,
Пострадать не боялся за правду.
Обещали казнить принародно,
Прямо в Лондоне-городе в центре!
Заковал меня лично в колодки
Подлый Генрих Восьмой, лютый центнер!
Избивали в тюрьме, не кормили,
Матеря, как портовую девку!
Если б Вас так хоть миг материли -
Вы бы приняли мышку за репку!
О свободе мечтал я в темнице,
Грустной крысе рассказывал тайны,
А за час перед казнью взмолился,
Стаю крыс прослезиться заставив...
Попросил у Всевышнего честно,
Недостойный заветного рая,
Чтобы просто в спокойное место
Он меня на побывку отправил.
Чтобы там щебетали пичужки,
Ветерок поднимал настроенье,
А деревья шептали на ушко
Про усопших людей воскресенье.
И внезапное чудо свершилось,
Бездне крыс осушившее слёзы:
Через годы мелькнувши пушинкой,
Оказался я здесь на погосте!
У могилы какого-то парня,
Симпатичного, в русской рубашке!
Вся могила в цветах утопала,
Видно, парень был воин бесстрашный.
Я спросил, мне с трудом объяснили,
Ведь по-русски ещё не гутарил,
Что поэт опочил в той могиле,
Из деревни приехавший парень.
Что в столицу, по воле Господней,
Перенёсся я в год девяностый!
И плеснули сто грамм для подспорья
Странной жидкости антиморозной.
Маханул, пусть и лето кивало,
Позабыл про минувшие беды!
Но мгновенно почувствовал: мало!
Догонялся потом за беседой.
Мне стихи почитали поэта,
Каплю понял, но сильно проникся.
И бродил по Москве до рассвета,
Улыбающийся встречным лицам.
Как в стихе улыбаться старался,
Иногда обретая взаимность.
С пьяной девушкой жадно братался,
Потеряв на секунду невинность!
Под забором заснул сиротливо,
Убедивши кота, что хороший
И на утро проснулся счастливым:
Я - живой, а Тюдоришки в прошлом!
Пробудившись, на кладбище взмылил
И добравшись, чуть не заблудившись,
Поюлил от могилы к могиле,
Незаметно, но крепко напившись.
День за днём повторялось по-новой,
Обрусев, языком овладевши,
Я назвался Иваном Козловым,
Белой розой, как нонче, расцветши...
Жаль, частенько доводится трезвым
Колобродиться архиугрюмо.
Без спиртного мандраж королевский
Посещает и тело и думы.
Потому, Вам секрет доверяя,
Говорю по-ваганьковски бодро:
Выручайте Четвёртого Ваню!
То есть, Ричарда!.. Тьфу! Нас обоих!
Поспособствуйте русскому Йорку!
На бутылку целковых ссудите!
А не то пропаду на задворках,
Коли Вы ничего не дадите!
А не то окочурюсь, робяты!
Please, don't let me страдать на безрыбье!
Я теряю без градуса статус,
Я теряю без статуса крылья! '
Потрясённые люди, добрея,
В кошельках, как один, зашуршали.
У Козлова глаза пламенели,
Зарумянилась вкрадчиво шайба.
Только вдруг некий тип синеватый
Рухнул в ноги толпе помидорно:
' Не скупитесь! Я - Генрих Девятый!
Самый крайний потомок Тюдоров! '