На лугах пасутся твари,
по камням несутся твари,
и плывут те твари в море,
и поют те твари в хоре,
и живут те твари в ванне
и в кармане от Армани,
на бульваре эти твари,
и в тарелке, и в стакане,
твари - лёжа, сидя, стоя…
«Помогите! Где я, кто я»?
«Ты, сейчас, в Гвадалахаре,
Гвитя-Сан-Мигель Фишгойя».
«Гвитя-Сан», шептали реки,
«Гвитя-Сан», кричали рыбы,
древнепламенные греки
грели каменные глыбы.
Проходили на прополку
чохом ветреные бабы.
Спел я бабам-царь-девицам:
«вы – яйцо, а я – иголка,
я – топор, а вы – полено,
ухватив меня за холку,
уведите в плен из плена»
Увели.
Меняю лица.
Вспомнил.
Чувствую вину.
Но сижу у них в плену.
Гармонентны наши тропы.
Здесь, у нас в Гвадалахаре,
может люмпен-пролетарий
тренькать-бренькать на гитаре,
проезжая автостопом
по паэлье и вину
с песней Пенелопы Гну.
Где бы, кто бы, как бы, я бы?
Где кораллы? Где награды?
Где корабль? Где компас?
Где рычаг и кто бы спас?
Все молчат.
Я тоже – пас.