А и Б еле держатся на трубе,
А трубач трубит о моей судьбе:
Он лабает джаз, разбитной экспромт…
Я не верю, что в мире всего 7 нот,
Потому что в них вся моя печаль
О веснушках, рассыпанных по плечам
Заводного мальчика лет пяти,
Он меня на велике прокатил.
Нас дразнили всё тили-тили да трали-вали,
Мы летели долго, потом упали.
Вот мне семь, меня слушает логопед.
Эта грузная тетка несредних лет
Все вздыхает: пол-алфавита не говорю,
Хотя честно учу, что надо, по букварю.
А сестра смеется:: немтырь, немтырь…
Меня слезы душат до немоты.
Я мечтаю ей прокричать в ответ
О том, что Клара украла кларнет,
И про греку, рака и руку – ну чтоб отстала.
И я сделаю это, во что бы то мне ни стало.
Мне четырнадцать и я по уши влюблена,
Мне никто не указ и фигня война.
Жизнь проста – это ветер, восторг, полет.
Буква «р» поддается, и я беру ее в оборот.
Я могу мурлыкать, могу рычать,
Я кропаю стихи в тетрадочку по ночам
Про мальчишку, который голову мне вскружил,
Он уехал когда – совсем не хотелось жить,
Выбирала все способ – как бы уйти красиво.
Мне казалось, что это горе невыносимо.
10 лет пролетели вихрем разлук и встреч:
Двух мужчин я любила, но не смогла сберечь,
Поняла, что не лечит ни время, ни алкоголь,
Да и чем тут поможешь, если такая боль?
Если все, что имела, вылетело в трубу,
На которой трубач трубит про мою судьбу,
На которой сидят бессменные А и Б -
Это все, что я знаю о мире и о себе.
Но пока он играет, я ощущаю кожей,
Что огромное счастье так близко и так возможно.