Неправ, однако, благостный Платон,
Провозгласивший тройственность души;
Здесь столько видел я и в этом умудрён:
Из них душ столько в Ад сошли,
А сколько вверх стремятся к очищенью!
Душа - единая основа существа, благ ты иль грешник,
Душа - чувствилище - открыта ощущеньям
И зренью, слуху, осязанью, как депешам,
При жизни на земле - пищеваренью;
А двоедушие достойно поруганья,
Им обладают лишь льстецы, и ради златца -
Вруны и лицемеры в каждом званьи...
Манфреда я чуть выше обозвал красавцем,
Но этим качеством владеют лишь живые,
За гробом все имеют образ высших обстоятельств,
Душа же не имеет измеренья в мире
Загробном, ведь она зерно, лишь точка,
Но волей Господа способна быть всех шире.
Но вверх нам путь указан срочный -
Вход показался мне не больше щели,
Что оставляет в виноградниках рабочий
Чтоб внутрь пройти, когда поспеет
Его кормилец за колючей загородкой от воров,
Что Родина достаточно имеет.
Подъём наш был отвесен и суров -
Суровей, чем в Сан-Лео, скалах Пьетра-Бисмантовы иль Ноли,
Мне шеф напомнил, чтоб я был готов,
И мы с трудом, но всё-таки пошли,
Как скалолазы, лезли метр за метром,
В иных местах, как ящеры, ползли,
Я еле поспевал за невесомым мэтром,
Кричал: "Отец мой, пер фаворэ, оглянись,
Иначе я останусь на отроге этом!"
"Мой сын, - он крикнул сверху, - подтянись,
Карабкайся к площадке, где стою,
И ты увидишь то, что поразит -
Достаточно взглянуть на юг,
Как ты увидишь: небо изменилось,
Другой здесь совершенно солнца круг,
Понятье право-лево вдруг сместилось:
Восходит солнце здесь на западе,
Чтоб на востоке закатиться,
Ведь тут проходит линия экватора,
Что мир наш делит пополам на минус-плюс,
И с этих пор светила направление обратное
Свершают, с ними Кастор и Поллюкс;
Увидишь Зодиака и Медведиц,
Обратной эмисферы здесь иллюзия", -
И я, кряхтя и отдуваясь, лез,
Действительно, здесь всё наоборот -
Куда же делся Южный Крест?
"О падре, как идти вперёд:
За полдня мы прошли сто футов,
За сколько ж лет достигнем Небосвода?"
И он мне: "Сын мой, не забудь,
Прошли мы это самый трудный
Отрезок, дальше будет путь
Всё более пологим, не столь нудным,
И гравитация не столь уж тяжела,
Особенно когда пойдём мы ночью лунной;
Присядем, полежи, если желаешь"...
И тут услышали мы чей-то разговор,
У камня мы увидели лежащих
Расслабленных, с ленивым взором,
И среди них узнал я некого,
Кто показался мне знаком;
Он приоткрыл с усильем веки
И вдруг вскричал: "О ты, кто храбр!
Откуда? Я тебя не видел веки!"
И я узнал создателя гитар -
То был мой друг, певец Белаква,
Ни Рай его не принял, ни Тартар,
И я его спросил: "Ты здесь, мой бедолага?
Нисколько не стремишься к вышине,
Неужто ты не жаждешь искупленья блага?.."
Отвелил он: "Брат мой, не должно мне
Идти вперёд, путь преграждает Ангел:
Я жил играя, для раскаянья был нем;
Быть может, благостный, проявит
Внимание ко мне, грехи замолит -
Молитвы грешников Господь не замечает".
А между тем Вергилий молвит:
"Пошли. Путь долог, солнце встало.
Беседовать с лентяями не должно".
И снова в путь - неутомимый он и я, усталый.