От призраков я было оторвался
И догонял идущего Вергилия,
Когда один из них вдруг поднял палец
И закричал: "О чудо! Видите?
Его субстанция лучей не пропускает,
И тень его, как у земного жителя!"
Все поглядели на меня: "Что тут за тайна?
Нельзя же быть живому среди призраков!"
Но я молчал, уставши повторяться
Да и почуяв гида раздраженья признаки;
И верно, он сказал: "Кончай собрание!
Пустая речь всегда чревата кризисом,
Лишая сил, молитв и упований".
И я откликнулся: "Иду, отец!" -
Как рак краснея в оправдание.
Тут новая толпа идёт наперерез
Поющих стих вслед за стихом
"Дозволь достигнуть нам Небес".
Но тут у певчих словно ком
Застрял в сиреневых гортанях -
Сменилась криком песни стройность:
"Кто вы? Откройте вашу тайну!"
На что ответил мэтр спокойно:
"Да, он живой, вполне нормальный;
Он человек, поэт достойный.
Вернувшись в мир, он вас прославит,
Что облегчит судьбину многих".
Никто б не мог себе представить
Подобных грому и сверканью молний
Эмоций, охвативших странников.
"Сейчас, мой сын, опять услышишь мОльбы
Несметного скопленья душ,
Пойдём скорей, пока мы вольны".
Но те толпою непослушной
Кричали: "О живой, не уходи!
Внемли же тем, кто был убит, задушен,
Зачем же ты уходишь, погоди!
Послушай тех, кто грешен в смертный час
И не нашёл раскаянья и кто б их причастил.
Поэтому Власть Неба гонит нас,
И мы поём, чтоб вымолить прощенье,
И чтоб Всевышний души спас".
И я им: "Христиане по крещению,
Мне незнаком никто из вас,
Но обещаю вам в церквях моления".
Один из них: "Спасти нас ты не властен,
Но мы благодарим и доверяем,
И если будешь между Карло и Романьей,
То оказать любую помощь постарайся -
Моли Создателя нам даровать прощенье
Умершим вдруг, без покаянья;
Зовут меня Жакопо дель Кассеро,
Но более известен как "из Фано",
Меня убил Адзо, Восьмой в Феррере,
И пал я жертвой низкого обмана,
Иначе я б дышал ещё,
Сверни тогда налево вместо прямо.
Я был официально приглашён
На должность подестА в Милане,
Но был наймитами маркиза порешён -
Я ими был смертельно ранен
И кровью залил там болото,
Куда коня сам и направил".
Другой ко мне: "Не знаю, кто ты,
Тебе известно ль имя Монтефельтро?
А я вот сын его Бонконте;
Я выступил походом против гвельфов
В сражении известном Компальдино, -
Копьё шальное мне вонзилось в шею,
И кровью я полил долину,
Но прочитать успел молитву
И о спасеньи умолял Марию".
И я спросил: "А где ж могила?"
И грустно отвечал Бонконте:
"Когда за душу разгорелась битва,
То ею завладел Властитель Чёрный,
Но отобрал её спокойно Ангел Белый:
Марии имя даже чёрных делает покорными.
- Тогда владеть я буду телом! -
Воскликнул Чёрный Херувим,
Швырнув его в Арно вскипелый.
Вот почему меня никто не хоронил.
Супруга же моя Джоанна
Мне верность долго не хранила"...
"Я Пиа Толомей, невинная жена
Ревнивца НЭллё Пьетро, только верь мне, -
Сказала тень ещё одна -
Не вынесла безумных подозрений:
Среди больных чумных людей
Я заперлась в дворце Меремме -
Сознательно я выбрала конец страшней
И медленней всех прочих
Затем, чтоб он жалел об участи моей".
Что ж, пусть ему послужит то уроком.